Оба отправились вслед за Бубном рыться в домике. Но, им ничего ценного не оставили. Принцы должны были произвести эффект на змея, убедить его в том, что перед ним настоящие царевич и поповский сын. Не было никаких подарков, даже не было оружия, кроме двух мечей, которые дал им князь. Третий, парадно-выходной, теперь торчит в брюхе дохлого дракона.

— Давайте просто убежим! — предложил Федюн. — Сделаем плот и уплывём. Или спрячемся на той стороне, раз уж нельзя обратно.

— Федя, — терпеливо объяснил цесаревич, — нельзя так. Потом будут мальчики кровавые в глазах.

— Какие мальчики? — оторопел тот.

— Вон те, Федя. Которые в лабазе.

"Надо же, а я и не подумал." И к Лёну пришла уверенность, что они найдут выход.

— А как ты трусов лишился? — спросил тихонько он Федюню.

— Они меня в баньке парили-иии! — опять заревел несчастный попович.

— Давайте мыслить, как противник. — мудро предложил княжич.

Предполагалось, что змей мечтает первым делом съесть царевича. Сначала победить, а потом съесть. Вот почему им не выдали никаких лат, чтобы зверь не разозлился и не задал трёпку поварам.

— Шо хошь, а мине ничего боле не приходит у башку, — признался Костян, — кроме снова чучела опять.

— Окороков-то больше нет. — уныло ответил Лён.

— И фиг с ними, с окороками! Набьём подушками! Оденем в мой кафтан, шапочку пониже на глаза! Проглотит и не заметит!

Это было более чем спорно, но других идей так и не нашлось. И все трое принялись аккуратно сворачивать маленькие шёлковые подушки и запихивать их в рукава, набивать штаны. Манекену требовалось придать убедительный вид. Костян решил, что фокус со спящим королевичем больше не пройдёт и посадил чучело на кол. Зашёл со стороны моста и призадумался.

— Ну и шо он тут стоит? На свидание явился? Пошёл сдавать бутылки? Может, у его кошелёк украли? Неубедительно как-то он стоит.

И исхитрился сделать так, что чучело обеими руками занесло над головой меч.

— По-моему, он только песни не поёт, а так всем хорош. — признался Лён.

Но, Костяну всё не нравилось. Однако дело шло к ночи. Темнело быстро. Федюн, закусанный комарами, убежал в сторожку. Они ещё раз проведали спящих и ушли. Следовало не прозевать рассвет, поэтому Лён забрался в смотровую башенку на верху сторожки и там отбивался от комаров всю ночь.

Он проснулся от грома и тут же понял, что проспал. Неужели и Костька прозевал змея?! Лён сжался в комок и сквозь чугунные прорези ограды наблюдал за мостом. Всё было видно: буро-зелёный змей медленно спускался на мост, трепеща двумя парами широких кожаных крыльев. Как и предполагалось, у него шесть голов. Но, шеи тоньше, чем у трёхголового. Эти шеи извивались, словно змеи. Головы вертелись во все стороны. От нетерпения морды слабо изрыгали пламя.

Лёнька понимал, что уйти он не сможет — слишком на виду. Может, Горын и не выковырнет его из маленькой чугунной конурки, но поджарит запросто.

Чучело стояло прямо перед мостом со своим бесполезным оружием. Дракон, наконец, приземлился и раздался скрежет когтей о дерево. Он уже заметил нахального красавца и теперь тянул к нему головы. Все шесть.

— Шо, сволочь, испугался?! — раздался снизу крик Костяна.

— Это ты мне говоришь?! — загрохотал змей.

— Тебе, зараза! — не унимался Костян. — Щас как срублю башку!

Горын взревел и двинулся на чучело. Дракон навис над бесстрашным пуховым героем. От движения его огромных лап дрожала земля. Чучело напугалось и уронило меч.

— Ой, мама! — закричал Костян так натурально, что Лён подумал, будто недоумок сдуру вышел навстречу змею.

— Ха-ха! — затрясся змей. И разинул на чучело все шесть пастей.

— Не надо! Я боюсь! — истошно завопил герой. — Я больше так не буду!

Чучело обращалось к чудовищу с мольбой, воздев обе руки вверх, а оно лишь хохотало.

— Я всех царевичей сгублю! — простодушно поделилось оно своими планами на будущее.

— Меня заставили!! — раздался крик несчастного, но все шесть пастей дружно рванулись и растащили прекрасного принца на куски. Разлетелись перья. Каждой голове досталось по подушке. А изломанный на куски шест вылетел наружу.

— О, мой хребет! — завыл царевич. — Как я без тебя?!!

— Что такое? — удивился змей.

— О, моя шапочка! — разорялся Чугунков.

— Костян, дурак, молчи! — тихонько ругался Лён.

Тут до зверюги вдруг дошло, что он обманут! Подсунули какой-то набитый тряпками кадавр! Он яростно взревел и сразу же закашлялся всеми шестью глотками. Глаза его бешено завертелись, хвост забил по брёвнам, как по клавесину.

— Какое гадство! — рыдал царевич. — Как меня надули с этой королевной!