– Отвали, гад! Вы оба! – прорычала Сидони, пытаясь сбросить его и подавить страх.

Это хулиганы, говорила она себе. В худшем случае карманные воры. Тот, кого звали Бад, уже шел к ней, потирая ребра. Молодой. Небритый. Руки грязные, одежда тоже.

– Отвали, да? – ухмыльнулся он. – Смелый разговор для юнги, припертого к стенке.

Они вдвоем придавили ее к сырому и холодному камню.

– Похоже, мальчонка-то хорошенький, Бад, – сказал второй, заглядывая ей в лицо. – Как думаешь, что там у него в карманах, а? Идет из парка. Небось, пидор выдал ему пару монет за его девчачью задницу?

Бад сунул руку в ее карман, к счастью, пустой. Сидони пришлось отвернуться, когда она почувствовала его запах. Кислое дыхание. От немытой кожи несло потом. И оба достаточно пьяны, чтобы это притупило их реакцию. Она двинула его локтем, почти достав.

– Я сказал, отвали! – крикнула она.

– Ха! – осклабился Бад. – Тебе, кажись, нравится шататься в Сент-Джеймс-парке по ночам, красавчик. Эй, Паг, ты хоть раз имел такого?

– Нет, – вдруг испугался тот.

– Что скажешь, если мы спустим с него морскую одежку и хорошенько отделаем?

– Господи Иисусе! Прямо тут?

– А что такого? Мне он нравится.

– Ты что, Бад, хочешь, чтоб у тебя потом отмер твой член? Давай стащим, что в его карманах, и свалим.

Воспользовавшись их неуверенностью, Сидони резко выбросила локоть назад. Бад со свистом выпустил из легких воздух и согнулся пополам. Она тут же повернулась и ребром ладони ударила в горло его подельника. Бад прыгнул к ней, но Сидони уже отскочила и выхватила нож.

– Стоять! Или, клянусь Богом, я убавлю вам обоим паруса.

Бад побледнел и опустил руки. Паг держался за горло. Сидони отступила еще на три шага, повернулась, нырнула в темноту и помчалась к Стрэнду. Но те явно не хотели сдаваться. Она слышала позади топот, бросилась, разбрызгивая лужи, в какой-то переулок, но, к несчастью, оказалась наугольной пристани. Кругом тьма. Ни одной живой души.

– Сюда, – донесся из переулка голос Бада. – Я видел его. Он тут.

Сидони помчалась дальше сквозь лабиринт проходных дворов, потом вдоль реки. Нортумберленд-стрит, лихорадочно соображала она, ведет к Стрэнду. Но сзади неумолимо слышался топот преследователей.

Неожиданно из темноты выскочил Паг.

– Кошелек! – рявкнул он. – Давай сюда!

Блеснуло лезвие. Вскрикнув, Сидони прыгнула к нему и полоснула его по руке своим ножом. Паг охнул, выругался и отстал. Миновав рынок Хангерфорд с пустыми темными прилавками, она свернула за угол. Наконец-то свет уличного фонаря. Нортумберленд. Слава Богу.

Только сейчас она почувствовала боль и на бегу ощупала предплечье. Тепло. Мокро. Свет фонаря вдруг поплыл у нее перед глазами, Сидони пошатнулась и выронила нож.

Наслаждаясь бокалом портвейна двенадцатилетней выдержки, Джордж Кембл перечитывал свое любимое место из «Века разума», поэтому стук в дверь счел весьма неразумной помехой. Хотя Джордж ложился очень поздно, он все же не одобрял, когда его без предварительной договоренности отрывали от чтения Томаса Пейна и бутылки превосходного вина.

Стук в дверь повторился. Морис перестал храпеть и поднял голову со спинки кресла.

– У нас опять пьяный, Джордж, – проворчал он. – В переулке.

Кембл со вздохом отложил книгу, достал из ящика пистолет, взял подсвечник и спустился по лестнице в заднюю часть магазина.

Тем временем стук почти стих и напоминал теперь вялое царапанье. Отодвинув три массивных запора, Кембл поднял над головой подсвечник и открыл дверь. На пороге, держась рукой за плечо, лежал совсем юный морской офицер.

– Пожалуйста, – хрипло выдавил он. – Пожалуйста… рана…

Кембл многому научился, занимаясь торговлей, поэтому не опустил пистолет, только оставил свечу, чтобы подхватить юношу под руку. Увы, слишком поздно. Тот потерял сознание. А что еще хуже, Кембл заметил кровь. Она запачкала ткань в том месте, за которое держался парень.

– Конец моему вечеру. – Джордж вздохнул и громко позвал друга: – Морис! Тебе лучше спуститься. Какой-то полумертвый гардемарин ухитрился выползти из переулка.

– Опять? – Морис уже сбегал вниз.

Перекинув юношу через плечо, Кембл стал подниматься по лестнице, а Морис шел сзади, держа свечу.

– Постой, Джордж, – вдруг сказал он. – Парень теряет свои принадлежности. – Морис успел подхватить его шляпу. – Так-так! Что мы тут имеем?