– Ну и что ты скажешь?

– Не хватает мебели. Матрац на полу – это маловато.

– Я знаю. Я пока обзавелась только самым необходимым, чтобы можно было здесь ночевать. – Если ему не нравится ее дом, если он думает, что она совершила самую большую ошибку в жизни, то какая разница? Ее дом, ей и решать. Но она хотела, чтобы Грейндж останавливался здесь, когда будет приезжать в Сноу-Сити.

А если он и правда собирается оставить работу, то он мог бы переехать к ней.

Может, сказать ему, что они могли бы жить на ее деньги, пока он не найдет какой-нибудь работы в Сноу-Сити. А может, продать…

Нет.

Да.

– Сирена, – позвал ее Грейндж. – Что ты собираешься с этим делать?

– С чем? – Он отошел от нее и теперь стоял у черного от сажи камина, а она даже не заметила, как он там оказался.

– Что ты собираешься делать с мебелью? – внятно проговорил Грейндж.

– А-а. – Ну, с этим было не так уж сложно справиться. – Теперь, когда всем известно, что Герти расширяется, ей все время отдают вещи. Я уже кое-что присмотрела – диван и мебель для столовой. И я еще не бывала на распродажах. Герти говорит, что знает самые лучшие места.

– Ты не должна этого делать.

– Чего я не должна делать?

– Покупать подержанные вещи.

Нет! Сегодня она не собиралась тратить время на споры.

– Это старый дом, так, может, и мебель в нем должна быть старой, – примирительно проговорила она.

– Глупости!

Сирене на мгновение захотелось стукнуть его кулаком по носу. Но на нем была старая футболка, и он не мог бы меньше походить на банкира, даже если бы очень постарался.

Как все это сложно!

– Послушай, сегодня вечер пятницы. Я заслужила право говорить глупости. Попробуй-ка провести полдня с пятнадцатью подростками, которые знают, что не услышат школьного звонка до понедельника, и посмотрим, что с тобой будет.

Он улыбнулся. Сирена воспользовалась этим и подвинулась к нему поближе. Потом она провела пальцем по цифрам на его футболке.

– Ты мне никогда не говорил. Что это за номер?

– Вот что значит женщина. С тобой еще работать и работать. Надо научить тебя ценить, уважать и обожать футбол.

Он начинает ее поддразнивать – это хороший знак. Она подняла руку и написала пальцем число 10 на его шее выше ворота футболки.

– Какая самоуверенность. А может, мне не нравится футбол?

– Понравится. – Ей казалось, что он нависает над ней, обволакивает ее, и это давало ощущение уверенности и защищенности.

– Понравится?

– Да. – Он пробежал пальцами по ее волосам, нежно сжал виски.

– Ты всегда так уверен в себе.

– Это неправда, Сирена. Когда дело касается тебя, я не уверен ни в чем.

Его тон, слова, даже поза – все заставляло задуматься. Он пытался объяснить ей что-то серьезное. Но что? Хорошо было бы ответить так же многозначительно…

Легче было подставить ему губы для поцелуя, легче было обнять его за талию и прижаться щекой к выгоревшей ткани. Она почувствовала его язык и приоткрыла рот, вобрала его в себя, закрыла глаза.

Это было несравнимо ни с чем.

– Ты сводишь меня с ума. С тех пор как мы познакомились, я стал ненормальным.

Грейндж неподвижно лежал под потертым спальным мешком, который она положила поверх тонкого матраца. Этот спальный мешок и матрац – вот и вся мебель, которая была в комнате.

Его волосы сбивались, сам он был весь в испарине, и она могла бы ощутить губами и языком вкус соли и запах его кожи.

Но для этого надо было пошевелиться, а ее пресыщенное любовью тело протестовало при одной мысли о движении.

– Ты помнишь, что я сказал сразу после того как приехал? – прошептал Грейндж.

Сирена кивнула.

– Ты сказал, что, может быть, больше не будешь работать в банке.

– Мне показалось, ты не слышала.

– Слышала. Ты сказал это просто так?

– Нет. – Он смотрел прямо вверх. – Ты бывала у меня дома. Готовила еду. Занималась со мной любовью. Когда ты уехала, там осталась частица тебя. Но ты купила себе дом здесь, и я понял, что мне никогда не удастся уговорить тебя переехать ко мне.

Грейндж хочет расстаться с карьерой из-за нее, из-за этого дома, в котором они только что занимались любовью? Ей хотелось замотать головой, сказать ему, что это нечестно – возлагать на нее такую ответственность. Но она действительно хотела, чтобы он носил футболки, а не костюмы-тройки, чтобы он жил здесь, где такой чистый воздух и где он мог бы смотреть ее пьесы.

– Я несколько лет назад говорил с руководством местного банка, – сообщил Грейндж. – Они предлагали мне пойти к ним. Но тогда у меня не было никакой причины менять работу.