Эрин меня выслушала. Закрыла глаза, вроде бы сосредоточилась, но какая-то моя часть все-таки задавалась вопросом: а может все это — видимость?

— Я не видела женщины, выходившей из кафе. Я не видела, как кто-то передавал вам записку, но вас я запомнила, — наконец нарушила она затянувшуюся паузу. — Вы сделали заказ за стойкой, а потом сели за столик около стеллажа, на котором мы держим журналы. Я пыталась предугадать, когда вы захотите вновь наполнить чашку или что-нибудь съесть. Возможно, женщина, о которой вы говорили, не садилась за столик. У меня выработалась привычка замечать только тех, кто сидит.

Я скрипнул зубами.

— У нее были длинные волосы. Вы точно ее не видели?

— У меня был пятнадцатиминутный перерыв, я сидела в подсобке, проверяла электронную почту, а перед самым взрывом пошла в туалет. Может, в эти минуты она и появилась.

Я не мог не задать очевидный вопрос:

— Почему вы выбрали именно этот момент, чтобы пойти в туалет… аккурат перед взрывом?

— Разговор закончен.

— Эрин…

Она открыла водительскую дверцу. Пристально посмотрела на меня:

— Каков ваш грех?

— О чем вы?

— Пожалуйста, мне нужно ехать. Продолжим позже.

Она написала телефонный номер на клочке бумаги, протянула мне. Уже отъезжала, когда я сообразил, что она записала только шесть цифр. И тут зазвонил мой мобильник. Я ответил, услышал незнакомый голос.

— Натаниэль, это Дэнни Уэллер. — Коп из кафе.

— Слушаю, сержант.

Из трубки доносился шум проезжающих автомобилей.

— Послушайте, нам нужно встретиться. Я подумал, что вам будет интересно узнать новые подробности.

Когда я приехал в бар «Автобусная остановка», сержант Уэллер меня уже ждал. Сидел в кабинке у дальней стены в рубашке на пуговичках, куда больше напоминая дантиста, чем полицейского. Читал газету. Компанию ему составлял чернокожий коп в форме, как минимум на голову выше и с широченными плечами. Он заполнял какие-то бланки.

Я приблизился к кабинке.

— Личинка ракообразных из четырех букв. — Дэнни не отрывался от газеты. Сам же и ответил на вопрос: — Зоеа.

Дэнни представил мне второго копа: Эдуард Велард по прозвищу Большой Самоанин. Рукопожатие у него было крепкое, и мне показалось, что где-то я его уже видел. У левого уха, под самой линией волос, я заметил красную сыпь, свидетельствующую о псориазе. Как медик, пусть и несостоявшийся, я научился различать людей по их патологиям. Но где видел Веларда, вспомнить не смог… возможно, после взрыва. Он попросил сержанта Уэллера расписаться на бланках, которые заполнял, убрал их в бриф-кейс.

— Увидимся на фруктовой плантации, милок. — Кивнул Уэллеру и ушел.

— Что случилось, сержант? — спросил я.

— В детстве я чуть ли не каждый уик-энд ездил с отцом по Восьмидесятой автостраде. Мы ловили рыбу в Сакто или гуляли по берегам Тахо. И всегда попадали в жуткие пробки. Вот отец и просил меня зачитывать ему вопросы кроссвордов. Он их обожал. Умение решать кроссворды базируется на памяти, а не на анализе. Я с двенадцати лет заучиваю слова. Тогда, если в разговоре я неправильно использовал слово, отец заставлял меня целый день ходить со словарем.

Он устанавливал правила игры, так что мне пришлось подавить желание обрушить на него град вопросов.

— Вы с отцом по-прежнему ездите на рыбалку?

— Он живет во Фримонте. В доме для престарелых. Печень у него ни к черту. Стоит в очереди на пересадку. Ох, не следовало мне говорить с вами об этой трагедии, учитывая вчерашнее. Как вы себя чувствуете?

Честно говоря, я не знал, что и ответить. Вчера испытал такой выброс адреналина, что еще не успел оценить собственное состояние.

— Устал.

А еще меня переполняло раздражение. Мне не терпелось узнать те новые сведения, о которых сержант упомянул в телефонном разговоре, но за годы, отданные журналистике, я понял, что спешка к добру не приводит. Источникам информации обычно нравилось тянуть время, подольше оставаться в центре внимания.

Впрочем, способ заставить человека разговориться существовал. И заключался он в том, чтобы начать говорить первым. Вот я и решил рассказать Дэнни, что мне удалось выяснить. Разумеется, я рисковал. Да, он разрешил называть его по имени, но все равно оставался копом с собственными целями и приоритетами.