Шрифт:
— Кагор! — сказал Юра, обтирая рукавом вытянутое горлышко с солидной пробкой. — Ноль семь!.. Номер тридцать два… Выпуска восемьдесят какого-то года.
— «Откуда дровишки»? — спросил его я, хотя и так уже мог догадаться. — Бойцы что ли подарили?
— Ну, да! — прозвучал горделивый ответ. — Целых две штуки! Так что-о… Одну мы сейчас приговорим. То есть потихонечку и не спеша выпьем по дороге. А вторую оставим «на потом».
Пока капитан Денисов возился с упрямой пробкой… Я со смехом рассказал про то, как сам конфисковал у его «солджеров» две точно такие же бутылки. Которые они будто бы несли своему командиру…
— Видать, не врали! Но они их под бушлаты затарили… — признавался я. — Как будто для себя… Ну, я и отобрал эти бутылки. Правда, они сейчас лежат в моём ящике, а ящик в кузове, а этот кузов едет перед нами…
— Да ещё и полный солдат! — заявил с усилием Юра. — Уф…
Чеченская деревянная пробка наконец-то поддалась…
— Ну!.. — произнёс товарищ капитан официально-торжественным тоном. — За наше возвращение!
Он отпил несколько глотков и передал бутылку мне. Я сделал два больших глотка и вернул кагор Юре. Вино оказалось выдержанным и на мой взгляд очень крепким. В данную минуту я предпочёл бы «побаловаться» лёгким сухим с крепостью в 9–11 градусов… Нежели этим старым кагором в 18 оборотов.
— А может быть и больше! — сказал я после второго захода. — Тут может быть и все двадцать пять… Как мне кажется!
— Да какая разница?! — рассмеялся Юра. — Восемнадцать градусов или двадцать пять? Главное — что по шарам даёт!
А вино действительно «давало»… Оно хоть и было холодным… Впрочем, мы и не собирались сейчас заниматься процедурами по закаливанию наших зубов, поэтому вино во рту не задерживалось. Оно обжигающим огнём прокатывалось по гортани, чтобы затем разлиться по пустому желудку приятным хмельным теплом.
— Классно! — произнёс товарищ капитан после очередной порции.
— Ага!.. — ответил я, с улыбкой глядя на «пассажиров» впереди идущего Урала. — Вот фиг вам! Ишь ты!.. Ручонки тянут!
Но те не унимались и мне пришлось показать подчинённым уверенно сложенную дулю. Мои солдаты тут же разобиделись и перестали выражать своё горячее желание приложиться к красненькому… То есть либо тянуть руки с растопыренными пальцами по направлению к нашей уже откупоренной бутылке… Ну, и тыкать указательными пальчиками в мой командирский ящик, в котором находилось две непочатые ёмкости с кагором. Многозначительные пощёлкивания по кадыку мной в расчёт даже не принимались… Поскольку до кабины второго Урала им всё равно было не дотянуться. А вот за своим командирским ящиком… За ним нужно было следить и следить…
Однако всё закончилось вполне благополучно. Лёгкий солдатский бунт был своевременно подавлен моими беспощадно-карательными жестами. Разобиженный такой несправедливостью личный состав улёгся по своим местам. А мой большой командирский ящик по-прежнему возвышался посреди кузова.
«Такой вроде бы и близкий для расположившихся рядышком бойцов, но вместе с тем далёкий-предалёкий… А что делать?!.. Придёт время-времечко — вот тогда и вы сможете винцом побаловаться!»
Так мы ехали дальше. Периодически отхлёбывая из тёмно-зелёной бутылки, в которой плескалась животворящая жидкость. Наше настроение и так уж пребывавшее в приподнятом состоянии… При помощи терпкого и вкусного кагора оно становилось ещё лучше…
— Вспомнил один старый анекдот! — балагурил Юра. — Встречаются два хохла. «Микола! А ты бачишь, як проклятые москали обзывают наше пыво?»…
— «Ну, и як же?» — со смехом продолжал я.
— «Не пыво… А пи-иво!» — весело добавил товарищ капитан.
«Ох! Поубывав бы!»
Эту заключительную фразу мы высказали практически хором. Анекдот был старый-престарый… Что называется, с бородой… Стало быть, со времён перестройки… Когда нас как лохов стали разводить по национальным квартирам… Всплывший из памяти он отдавал какой-то горечью… Наверное, от искреннего сожаления по безвозвратно исчезнувшему государству под названием Советский Союз. В котором все мы были одной дружной семьёй… Могучей и непобедимой.
«А теперь мы возвращаемся с войны… То есть с территории бывшей Чечено-Ингушской автономной ССР. И неторопливо попиваем этот кагор номер тридцать два. Считая его трофейным!»
Однако… Несмотря ни на какие общественно-политические идиотизмы… Мы продолжали радоваться маленьким жизненным мелочам: светлой погоде и хорошему асфальту, ровному гудению мотора и спокойной обстановке вокруг нас, предстоящему прибытию в Моздок и, разумеется, этому тёмно-красному кагору номер 32.
«Ведь жизнь-то прекрасна! Особенно в мои двадцать шесть лет!»
Тут я не выдержал и кое-что уточнил у своего товарища. Юра Денисов в свои двадцать восемь придерживался аналогичной жизненной позиции.
— Товарищ капитан, а мне?!
А это не выдержал наш водитель. Ведь вкусного вина в бутылке сейчас оставалось чуть меньше половины…
— Но-но, солдат! — почти строгим тоном произнёс товарищ капитан Денисов. — Ты тут не забывайся!.. Твоё дело — держать руль и соблюдать дистанцию! Понял?
— И давить на тормоз! — добавил я.