И только две стены в комнате сияли чистотой. На одной из них висело всевозможное старинное оружие, а на другой были сделаны полки, уставленные массивными книгами в кожаных переплетах. В середине комнаты стоял стол, на котором в величайшем беспорядке располагались чашечки, плошечки, миски, мешочки с травами, пакетики с какими-то порошками, сосуды с разными жидкостями.

Пока гости рассматривали дом, хозяин уселся на лавку и уставился на них не по-стариковски яркими глазами. Тонкие губы старика изгибались в едва уловимой улыбке. Он явно был чем-то очень доволен, но старательно скрывал причину своего хорошего настроения. Ниун решил, что все дело в подарках, которыми они угодили Покрану.

— Понимаешь, отец, — заговорил Ниун. — Моя жена ждет ребенка. И нам очень хотелось бы узнать, мальчик это или девочка. Ты можешь нам помочь?

— Что с вами поделаешь? — отозвался старик. — Раз уж мужчина бросил все дела и притащился в такую даль, придется помочь.

Он повернулся к Маев, окинул ее изучающим взглядом, потом встал, подошел к стене с оружием, снял маленький тонкий кинжал и шагнул к женщине. Она вздрогнула и невольно отшатнулась,

— Боишься? — захихикал Покран. — Ничего я с тобой не сделаю. Мне нужна лишь крохотная прядка твоих волос и несколько капель слюны.

Маев кивнула и распустила свои роскошные волосы. Колдун отделил тонкую прядь и срезал ее кинжалом. Затем он взял одну из плошек, сдул с нее пыль, протер рукавом, положил на нее волосы и что-то забормотал. Когда заклинание закончилось, он поджег прядь, и та вспыхнула ярким пламенем. Пламя погасло, оставив на плошке маленькую горку пепла. Старик повернулся к Маев:

— Подойди, женщина, и плюнь на пепел. Только аккуратней, не испорти мои порошки и травы.

Капелька слюны упала на самую верхушку горки, и на пепле образовался какой-то рисунок. Старик наклонился над ним и опять что-то заговорил вполголоса, потом удовлетворенно кивнул и сказал:

— У тебя родится сын. Но это будет не простой мальчик. Его ждет сложная и необычная судьба.

— Какая судьба? — спросил Ниун. — Ты можешь предсказать судьбу моего сына?

— Могу, — кивнул Покран. — Но не сейчас. Сначала придется поработать тебе.

— Я принесу тебе еще козла.

— Сам ты козел. Не нужен мне твой вонючий скот. Что я буду с ним делать? Ты изготовишь мне меч.

— Меч? — удивился Ниун. — Зачем тебе меч, старик? С кем ты собрался воевать?

— У тебя еще меньше мозгов, чем у бабы, — огрызнулся Покран. — Мальчик — будущий воин. Всякий воин — сын Крома, а значит, только с его помощью можно узнать судьбу твоего ребенка. Кром — сам воин, и говорить со мной он будет только через меч.

— Хорошо, — кивнул Ниун. — Через три дня у тебя будет любой меч, какой только пожелаешь. — Засунь свой меч… — начал колдун, но почему-то решил не продолжать. — Мне не нужны твои игрушки. Ты сделаешь мне другой клинок. Он должен быть тонким, узорчатым, резать волос на лету и сгибаться в кольцо.

— Такого оружия не бывает.

— Много ты знаешь! Я дам тебе металл. Из него ты и сделаешь мне клинок. И еще возьмешь у меня травы. Их добавишь, когда начнешь ковать оружие. И не три дня тебе понадобится, а все три месяца.

С этими словами старик подошел к стоявшему возле стены сундуку и попытался открыть его, но крышка не поддалась.

— Старею, — вздохнул Покран. — Подойди сюда, — обратился он к Ниуну, — открой крышку и возьми металл, который лежит в сундуке.

Ниун с некоторым усилием откинул тяжелую крышку и увидел на дне сундука крупный кусок оплавленного металла, совершенно не знакомого ему.

— Что это, отец? Я никогда не видел такого железа.

— И не мог видеть. На земле его нет. Этот металл скинул с небес сам Кром. — Старик немного помолчал, а затем вдруг обратился к Маев: — Женщина, выйди. Мне надо сказать кое-что твоему мужу.

Маев поспешила покинуть этот негостеприимный дом. Она боялась старика, хотя почему-то чувствовала, что он не причинит ей никакого зла, что он вообще не хочет и не может причинять зла.

Когда Маев вышла, Покран обернулся к Ниуну и, хитро сощурив глаза, проговорил:

— Я и без этого представления прекрасно знал, что у тебя родится сын. Но ведь бабы не верят никому на слово. Им зрелище нужно. А этот пепел — он ни о чем не говорит. У тебя будет хороший сын. Достойный. А теперь иди. Работа тебе предстоит трудная. Но ты справишься, я не сомневаюсь. Есть в тебе что-то. Иди. Я устал. Отвык я от людей.

— Спасибо тебе, отец, Я сделаю такой меч, о каком ты говорил.

Маев и Ниун поспешили домой. Они шли молча, и каждый думал о своем. Маев, держа руку на животе, обращалась к своему будущему ребенку: «Мальчик мой, я не знаю точно, когда ты увидишь свет, но я уже люблю тебя. У тебя будут синие, как у отца, глаза и такой же спокойный нрав. Зачем тебе быть воином? Все киммерийские мужчины умеют держать в руках оружие, чтобы защищать своих жен, матерей, детей и стариков. И ты научишься владеть им, конечно. Но лучше бы тебе стать кузнецом, как отец, как деды.