Шрифт:
Лелька тщательно вытерла руки, положила БК на одну ладошку и прикрыла другою. Пальцам стало щекотно, Лелька даже заерзала.
Подождав с минуту, заглянула: на глянцевой белой поверхности появились новые бегущие слова: „Вам нужны доказательства. Понимаем и приветствуем. Посмотрите в окно“.
Лельке очень не хотелось выглядывать на улицу. Честно говоря, она просто боялась.
Но другого выхода не было.
Лелька вскинула глаза – и, тихонько ойкнув, прикрыла рот рукой.
Высоко над городом Мшанском, над полуразрушенной колокольней, которая от старости вся поросла мелкими березками, – в темно-синем небе стояла полная луна. Собственно, луне и полагалось там находиться, в точном соответствии с календарем. Но на сей раз с ее яркого диска на город Мшанск смотрело насмерть перепуганное Лелькино лицо. Брови подняты, глаза вытаращены, рот прикрыт рукой, на одном из пальцев блестит дешевое колечко…
– Хоть одеться успела… – прошептала Лелька, и губы на лунном диске зашевелились. – Господи, вот был бы кадр!
Лик погас.
А луна по-прежнему мчалась по небу, обдуваемая светлыми облачками, и казалась пустынной и мертвой, потому что с нее уже не смотрел никто.
В дверь забарабанили.
– Лелька! – закричала из коридора взволнованная тетя Тоня. – Лелька, слышишь меня? На луне изображение наладили! Лелька, ты спишь?
– Изображение? – фальшивеньким голосом переспросила Лелька, не вставая. – А что изображают, тетя Тоня? Интересное что-нибудь?
– Да пока только пробная передача! Дикторшу показали, а звука нет.
– Красивая дикторша? – осторожно спросила Лелька.
– Обыкновенная! – ответила хозяйка. – Мой мужик говорит, Ангелина Вовк.
– Я ее не люблю! – сказала Лелька и изобразила равнодушный зевок.
– Вот московская! – сердито проговорила тетя Тоня. – Ничем ее не удивишь!
И босые ноги зашлепали по коридору.
Лелька облегченно вздохнула: кажется, на первый раз обошлось.
Она с опаской покосилась на „белую карту“, а там уже начал проступать новый текст. „Сообщение об этом эффекте Вы сможете прочитать завтра в местных газетах. Если это доказательство наших с Вами возможностей представляется Вам убедительным, просим Вас начинать без промедления“.
Ну уж нет! Лелька вовсе не намерена была торопиться. Всю свою жизнь она действовала размеренно и целенаправленно, и изменять этой привычке сейчас у нее не было никаких оснований.
Они решили провести эксперимент – ну что ж, придется им постараться.
Лелька была не из тех, кто поступает, а потом сожалеет о содеянном. Она их выжмет, как лимон, этих „доброжелательных наблюдателей“, и не станет удручать себя размышлениями, как это выглядит со стороны.
Работы в радиусе десяти километров ей было вполне достаточно.
Она приехала сюда, чтобы сделать город Мшанск единственным и неповторимым. Не на одной столице свет клином сошелся, не едиными Луврами и Сорбоннами жив человек, кто-то должен жить и во Мшанске.
Так рассуждала Лелька, еще когда могла рассчитывать только на свою молодость и на свой темперамент.
Теперь же, как говорится, ей и карты в руки.
Возможно, именно поэтому она „выбрана и предложена“.
А что? Есть в этом логика или нет?
В первую очередь Лелька намерена была навеки закрыть пивзавод. Ничто так не портило город, ничто так не делало его глухим и провинциальным, как это полукустарное предприятие, превратившее в клоаку красивый уголок.
Пивные ароматы (да если бы только пивные!) круглые сутки стояли над монастырскими стенами, зеленая лужайка вокруг была залита разноцветными помоями, к которым даже поросята брезговали подходить.
А сам монастырь, прекрасный, хотя и здорово запущенный памятник пятнадцатого века (шутка сказать!), достоин был лучшего применения. В нем было место музею, гостинице, но уж никак не пивному заводу.
В своей борьбе против пивной отравы Лелька и не расчитывала на помощь инопланетных сил. Закрыть нерентабельное предприятие, реставрировать памятник старины – все это было по плечу земному человеку.
Но до сих пор Лелька стучалась в наглухо заколоченную дверь. Жители Мшанска просто не видели своего сокровища, и Лелькины уверения, что монастырь этот – жемчужина строительной мысли, вершина духа, воспринимались здесь как столичная блажь.
Любопытно, что скажут мшанцы завтра утром, увидев свой монастырь сияющим, обновленным, посреди широкого поля ярко-красных тюльпанов.
Да, да, именно красных тюльпанов, эта идея посетила Лельку только что и сразу пришлась по душе.
Угловые башни будут заняты кафетериями, трапезная – рестораном, а в уютно отделанных кельях разместятся приезжие.
Гаражи, галереи, транспортные развязки, десятикилометровая автострада до ближайшей станции – и туристы из разных стран потекут во Мшанск непрерывным потоком, а вместе с ними – валюта, оживление, занятость, свежий ветер больших перемен.
Вряд ли кто вспомнит тогда про кустарное оборудование пивзавода, превратившееся в железную пыль.
Но куда девать высвободившуюся рабочую силу? Куропаткина не заставишь орудовать миксером в баре, и смотрителем музея его не назначишь: Куропаткин неуправляем, интурист для него не авторитет.