– Ну, этого мне не надо, – сразу отодвинув в сторону всю мелочь, произнес он, – такие деньги я тебе вернуть не смогу. А вот это, – засунув руку в банку, Хельмут с ловкостью фокусника извлек из нее целую кипу денежных купюр, – я, пожалуй, возьму.

– Черт, еще двух тысяч не хватает, – задумчиво произнес он, быстро пересчитав деньги.

– Извини, что так мало.

– Ничего страшного, спасибо, – это он, судя по всему, ответил Карлу, пристально вглядываясь в лицо Бисмарка, портрет которого висел над кроватью.

Еще немного постояв в раздумье, он неуверенно направился в сторону выхода, что-то бубня себе под нос.

– Хельмут, – окликнул его Карл.

Остановившись в дверном проеме, тот медленно обернулся. На его лице по-прежнему было какое-то нелепое выражение задумчивости, о происхождении которой окружающие не имели ни малейшего представления.

– Ты забыл кошелек от моих денег, – произнес Карл, указывая на пустую банку из-под кофе, одиноко стоящую на столе.

– Нет уж спасибо, – пелена таинственности, как будто бы спала с глаз, и на ее место пришла не менее непривычная для него серьезность. – Я думаю, что Отто очень позабавит тот факт, что ты топчешься в обуви по его кровати.

– Неужели? А я-то думал, что это моя.

– Да, а над кроватью висит портрет твоего двоюродного деда.

– А он что? – Карл в изумлении поднял палец в сторону портрета.– Его родственник?

«Проводник» Карла был так удивлен услышанным, что, казалось, вот-вот откроет в изумлении рот. Его глаза сейчас напоминали чайные блюдца из сервиза, который подавали в офицерской столовой. Примерно так же выглядел и сам Карл, потому что в знак уважения к исторической персоне деда Отто, он даже, поднявшись с кровати, стал поправлять одеяло.

– Хельмут, ты это серьезно?

– Нет, конечно. Из него такой же потомок Бисмарка, как из меня солист берлинской оперы.

– Ну и сволочь же ты, а я тебе поверил. Ну-ка, быстро верни деньги…

– Ага, сейчас, – легким движением профессионального атлета Хельмут перенесся через перила крыльца и тут же очутился на зеленой лужайке, вне поля досягаемости гнева Карла. – Я зайду вечером, – прокричал он, подымая вверх стопку денег. – Не планируй ничего, я буду не один.

20 июня 1943 г.

I/JG 26

– Карл, запомни. Всем после этого тяжело вернуться обратно, но надо бороться. Ни в коем случае не вздумай опускать руки.

– Я постараюсь.

– Этого мало. В тебе должно быть не старание, а желание. С твердым и уверенным настроем к цели, которую ты хочешь достигнуть. И если оно у тебя будет, то ты сможешь покорить любые вершины.

Дверь без стука отворилась, и на пороге появилась высокая широкоплечая фигура мужчины в летном комбинезоне. А так как он заходил в комнату спиной вперед, неся в руках какой– то картонный ящик, то с первого взгляда его довольно тяжело было узнать.

– Хольцер, вас в детстве учили стучать в дверь? – обратился Шеф к непонятно как узнанному им Хельмуту.

– Думаю, что да, господин майор, – произнес Хельмут, повернувшись и высунув голову из-за коробки. – Но я не уверен.

– Я, кстати сказать, тоже, – Шеф убрал свою ногу с гипсом, которая перегораживала всю комнату, давая ему возможность пройти к столу. – Кто сегодня в дежурной смене из вашего штаффеля?

– Фон Ливен и этот, как его? – Хельмут несколько раз пробарабанил пальцами по коробке, пытаясь вспомнить фамилию новенького «поляка», – а, Губер.

– А вы когда заступаете?

– Через два с половиной часа развод, – посмотрев на часы, ответил Хельмут.

– Повезло, а то я хотел поставить вас дежурным на КП.

Хельмут, расчистив от лишнего хлама стол, наконец, положил на него свою поклажу.

– Что это у вас там такое? – заинтересовался Бренеке, бесцеремонно заглядывая в коробку, – надеюсь ничего запрещенного.

Хельмут уже было собрался выпалить что-то в своем духе, но в последний момент передумал.

– А, проигрыватель, – констатировал Шеф, опуская шнур в ящик, – не этим вам, Хольцер, надо заниматься. Лучше бы те книги пролистали, что я Маеру принес. Кстати, ты их уже прочитал?

– обратился он опять к Карлу.

– Еще не до конца.

– Ну, так давай, давай. Я вот тут тебе еще кое-что принес, так сказать для общего развития, – Шеф достал из своего портфеля несколько папок желтого цвета, на титульных листах которых стоял штамп «Секретно», – распишись вот здесь, – произнес он, протягивая бланк с длинным перечнем фамилий.

– Здесь некоторые технические данные о противнике. Как ознакомишься, занесешь сам в секретную часть. Да, и поторопись, тебе до отъезда еще много чего надо прочесть. Я ведь не смогу дать с собой секретную литературу, только открытые издания. А времени осталось совсем мало.