Шрифт:
— Да зачем я там понадобился?
— Уж этого, брат, не знаю… Приедешь, узнаешь… Вероятно, что-нибудь очень важное.
— Что же может быть? И не придумаю.
— Нечего и придумывать. Поезжай с курьерским.
— Придется ехать.
Сергей Аркадьевич собрался и уехал, Долинский и Дубянская поехали его провожать, и с вокзала Сергей Павлович завез Елизавету Петровну в «Северную гостиницу» к Селезневой, а сам уехал домой.
Он долго не ложился, ожидая возвращения молодой девушки, но так и не дождался.
Встав на утро, он справился у лакея.
Оказалось, что Елизавета Петровна дома не ночевала.
Он уже хотел ехать справляться, не случилось ли чего с нею, оделся и вышел в коридор, но в нем столкнулся лицом к лицу с бледной, расстроенной Дубянской.
— Что с вами? Где вы были?
— У Любовь Аркадьевны.
— Что случилось?
— Неелов исчез из Москвы, он сбежал, оставив ее на произвол судьбы.
— Откуда вы это знаете?
— Извозчик сегодня утром отвез его на станцию железной дороги.
— Вот как! — на первых порах сам пораженный воскликнул Сергей Павлович.
Елизавета Петровна прошла к себе в номер. Долинский последовал за ней.
— Несчастная!.. Она погибла!.. — воскликнула Дубянская, скорее падая, нежели садясь в одно из кресел, не снимая с себя верхнего платья.
— Успокойтесь!.. Ничего не погибла… — уже спокойным голосом сказал овладевший собой Сергей Павлович. — Мы его найдем.
— Где найти его?
— Не иголка… Не затеряется… Далеко не уедет… Может быть, знает Савин…
— Так вам Савин и скажет… Они с ним друзья…
— Мне Савин скажет все… Отдохните, разденьтесь… Вы, вероятно, не спали всю ночь…
— Не сомкнула глаз.
— Вот видите… Тем больше причин успокоиться и заснуть… А я пойду…
— С Богом…
Сергей Павлович уехал.
По счастью, он застал Николая Герасимовича дома.
— Ради Бога, помогите мне. Я к вам по делу… — сказал, входя в комнату, Долинский.
— Извольте, все, что могу, я сделаю… Для вас, вы сами знаете…
— Для меня вы даже нарушите законы дружбы?
— Я вас не понимаю.
— Скажите мне, где Неелов?
Савин смутился.
— Я… я… право, не знаю.
— Нет, вы знаете, но не хотите сказать мне, а между тем никакие законы дружбы не обязывают покрывать подлеца…
— За что вы его так?.. — улыбнулся Николай Герасимович, Сергей Павлович подробно рассказал всю историю ухаживания Владимира Игнатьевича за Любовь Аркадьевной, увоз ее из Петербурга и, наконец, неисполнение данного слова здесь и исчезновение из Москвы, с целью, видимо, окончательно от нее отделаться.
Вся эта история, рассказанная Долинским, получила в глазах Савина совершенно другое освещение, нежели тогда, когда он слышал ее, конечно, в другой редакции, от самого Неелова.
— Да, это… некрасиво… — пробормотал он сквозь зубы.
— Это подло, бесчестно!.. И вы как честный человек, несмотря на чувство дружбы к нему, конечно, примете сторону беззащитной, несчастной, опозоренной девушки…
— Но что вы хотите от него?
— Я хочу, чтобы он на ней женился.
— И она этого хочет?
— В том-то и все несчастье.
— Почему же несчастье?
— Да потому, что если бы она захотела быть моею женою, я обвенчался бы с ней завтра…
— Вот как!.. В таком случае, мне, действительно, неудобно скрывать его… Я получил от него вчера телеграмму… Вот она…
Савин вынул из кармана телеграмму и подал ее Долинскому. Тот прочел:
«Уезжаю на несколько дней в деревню. Если Любу увезут в Петербург, телеграфируй.
Неелов».— Вот на что он рассчитывает!.. Легко, однако, думает отделаться… — проворчал Сергей Павлович. — Так как теперь вы наш, то исполните еще одну мою просьбу…
— Какую?
— Поедемте со мной к нему в имение. Я захвачу еще двух моих московских друзей, из которых один доктор…
— Зачем это?
— Если он не согласится венчаться, я вызову его на дуэль… Вы будете его секундантом, а доктор пригодится кому-нибудь из нас…
— Совсем как во французском романе…
— Жизнь, Николай Герасимович, порождает романы позамысловатей французских…