Предвидя возможность различных экстраординарных и торжественных случаев на «Далёком Марсе», жители Земли предусмотрительно захватили образчики благ земных, а именно довольно удачную коллекцию вин.

Солнце опускалось к горизонту, на справедливо заслуженный отдых… Горбилась к горизонту гладь океана.

— Благодать! — воскликнул Кошкодавов, — ты проникнись, Казимир! Благодать!

— И-и! — выразительно закатил глаза Пузявич, снимая жилетку.

— Вот и тебя разморило, — кивает головой Кошкодавов, почёсывая волосатую грудь, — шутка ли в самом деле, сколько мы выдули бутылок!

— Да-а, такие случаи редко бывают. Пузявич не охоч на разговоры. Выпито — и дело с концом. Песок мягкий-мягкий. Тёплый такой.

— Вот, — одиноко философствует Кошкодавов, шевеля пальцами ног, — можно сказать — у тихой пристани…

В застилаемых винными парами мыслях Кошкодавова мелькала возможность самой потрясающей карьеры, он уже видел себя всесильным министром Кирилловского двора, скажем — внутренним или путейским — не важно, летающим на мощных аэропланах…

Вдруг он опасливо посмотрел на Пузявича, храпящего рядом на песке. А что, если…

— Нет, нет! Я тоже не последняя спица в колесе.

Кошкодавов даже отёр волосатыми ладонями внезапно выступившую испарину.

— Нет, нет! Конечно, нет! Пузявич же мой лучший друг. Он никогда не подставит мне ножку!

И, натянув пиджак на голову, Варсонофий, спина к спине, придвинулся к вздрагивающему от приступов икоты Пузявичу.

Море смеялось. По Горькому.

День, действительно, был полон впечатлений.

С утра марсианин Луфадук получил телеграмму от «правительства» с предложением прилететь за делегатами. С собой Луфадук пригласил Ирену, интересовавшуюся женским вопросом на Марсе. Аппарат немедленно отправился в полёт и вскоре скрылся за горизонтом.

Дука принялся занимать Ирену разговорами, знакомя её с различными деталями устройства аэроплана.

— Придётся часа четыре пробыть в полёте, а то мы вернёмся подозрительно рано! Я с наслаждением занимаюсь своей машиной.

— А как поживают наши новые товарищи? — поинтересовалась девушка.

— Они заняты переодеванием, подождите несколько минуточек.

Годар и Пулю ночью были тихонько проведены в ангар и спрятаны в кабине аппарата. Теперь «за ними» и летел аэроплан.

Ирена не вытерпела.

— Ну, что вы там долго возитесь!

— Сию минуту, мадемуазель! — пробаритонил из-за перегородки Годар.

Немного погодя они уже обменивались рукопожатиями. Новые «марсиане» забавно выглядели в плотно облегающих тело шерстяных костюмах.

Ирену слегка взбудоражили широкие плечи и сильно развитая грудь Годара. Она была женщина и, вдобавок, француженка.

— У вас очень кстати ваши бороды, господа! — заметил Дука. — Это, — он весело рассмеялся, — типичная особенность марсиан.

— И французских каторжников, — мрачно проговорил Пулю.

— Ну, бросайте всякое воспоминание об этом времяпрепровождении.

Годар нашёл уместным отвести излишние разговоры и направил итальянца к теме: аппарат и его конструктор.

— О, Мадонна! Четыре года носить в голове этот замысел…

Слова поползли из словоохотливого итальянца, как макароны из машины. Он вознаграждал себя за вынужденную молчаливость на острове.

— Вы понимаете, — хватал он за рукав то Годара, то Пулю, — что может означать такой аппарат в военном деле? Целый переворот!

— А в руках какого правительства вы желали бы видеть ваше изобретение? — осторожно справился Годар. — Вы его передадите, без сомнения, вашей родине?

— Нет. Не Италии. Италии нет! Есть Бенито Муссолини! Нет Италии — нет родины! Моя родина — весь свет!

— Ваша родина, — медленно проговорил Пулю, — класс буржуа, и вы и ваш аппарат до последнего винта принадлежите ему.

— Никогда! — сверкнул глазами Луиджи, — никогда, слышите вы! Я теперь обеспеченный человек, мне не перед кем пресмыкаться. Я хозяин своего изобретения!

— Хорошо, — перебил Годар, — в вашем творчестве вы нашли ваш путь, вы уяснили смысл своего пребывания на свете, а вот, что вы думаете о цели?

— Цели?..

— Да, да! Цели! В социальном смысле, разумеется.

Дука потупился.

— Когда я учился, я обладал весьма пустым кошельком и желудком, я имел цель — свою специальность.