– Цифры какие-то, – захлопал глазами Николай.

– Это инвентарный номер. – Я сунул стрелу обратно в рюкзак. – И если ты эти стрелы после возвращения из рейда не сдашь, на мне повиснет очень нехилый долг. Сам понимаешь, я этому рад не буду. Так что прими к сведению.

– Приму. – Ветрицкий застегнул рюкзак, закинул его на плечо и замолчал. Обиделся? Да ну и фиг с ним. Лучник, блин, серебряный.

Я подхватил свои пожитки и вышел на улицу. Теплее здесь не стало. Минуту спустя из караулки появился Ветрицкий, остановился рядом и закурил. Из его рта при каждом выдохе вместе с дымом вырывались клубы пара.

– А почему никто не в курсе, что столько людей пропало? – Николай выкинул окурок в помятую пятилитровую жестяную банку, использовавшуюся в качестве урны. – Я к тому, что в Приграничье уйма народа угодила.

– Люди постоянно пропадают, – философски заметил я. Вот так всегда – только соберёшься обдумать пару мыслей в тишине, как кому-нибудь приспичит выговориться. Можно подумать, со своими приятелями это не обсуждал. Какого рожна ему от меня надо? – И тем, кому надо, об этом прекрасно известно.

– Кому надо? Суперсекретной и очень тайной службе? – съязвил Ветрицкий. – Несколько лет назад в один день пропала громадная территория с тремя городами и населением в сотню тысяч человек! И никто ничего об этом не узнал? Я сюда месяц назад попал, но ничего об этом не слышал.

– Ну, насчёт громадной территории ты загнул.

– Загнул? – усмехнулся Николай. – Город, Форт и Северореченск – не детская песочница.

– Ещё посёлок Туманный забыл. Только, может, ты не в курсе, но до того, как провалиться в Приграничье, между Фортом и Североречьем расстояние было пять сотен километров. Теперь только сто. Город – вообще бывшая военная база из-под Хабаровска. И китайцы до сих пор через границу в окрестностях Города переходят. Ты много китайцев в Форте видел? Я ни одного. А в Городе их целая община уже.

– Китайцы? – ошарашенно переспросил Николай, но не дал увести себя от первоначальной темы разговора. – Они здесь при чём? Я-то спросил: почему никто пропавших городов не хватился?

– А я откуда знаю? Бардак в стране... – Я приметил вывернувшего из-за угла Макса и ломать голову над парадоксами мироздания намерен не был. Наезжать за опоздание на Макса тоже, он и так еле передвигал ноги из-за навьюченного на него груза: на спину давила свёрнутая палатка, с одного плеча свешивался огромный рюкзак, под другим были зажаты лыжи, а гранатная сумка на ремне качалась на шее. В ножнах, свисавших с пояса, в такт шагам болталось длинное мачете с широким лезвием. Как он вообще это всё допереть умудрился? Я распахнул дверь караулки, Макс из последних сил поднялся по ступенькам, побросал вещи на пол и рухнул на скамью.

– Думал, сдохну, – прохрипел он, жадно глотая ртом воздух.

– Неудивительно, – усмехнулся я и щёлкнул пальцем по автомату, висевшему на плече у Макса. – Нормальных не было?

– А чем этот плох? – Макс поправил ремень АКСУ. – У меня «хеклер» не больше был, и ничего.

– Ну-ну. – Я закинул рюкзак себе на плечо, ухватил за один из ремней палатки и кивнул Николаю. – Хватай, и пошли.

Караульные без вопросов пропустили нас во внутренние помещения и даже подержали дверь открытой, пока мы в неё проходили. В торцевой стене коридора было вмонтировано толстое пуленепробиваемое стекло. Сидевший в напоминавшей кассу или обменный пункт комнатке охранник внимательно осмотрел нас, сверился со списком и повернул рычаг, открывающий дверь в досмотровую.

– Что-то с самого утра зачастили, – проворчал пожилой прапорщик, сидевший за письменным столом у левой стены досмотровой. – Давайте сюда ваши мандаты.

– Ма-а-анда-а-аты... Сам ты манда-а-ат, – передразнил его одетый в испачканный машинным маслом комбинезон контролёр, занимавший стол с поцарапанной столешницей напротив. – Оружие к досмотру приготовьте.

Я забрал у Макса документы, пропуск отдал прапорщику, разрешение на оружие – контролёру.

– Да что ты мне эти бумажки суешь? – возмутился тот и кинул листки обратно. – Оружие давай.

– Цель выхода за городские стены? – Прапор открыл потрёпанный журнал с заклеенной газетой обложкой и принялся что-то там заполнять.

– Там всё написано. – Мне было не до него, я расчехлил ружьё и передал его контролёру. Макс последовал моему примеру.

– Написано-то оно, конечно, написано. А я, может, читать не умею, – пробормотал себе под нос прапорщик и перевернул страницу. Скучно ему здесь в четырёх стенах сидеть, вот и развлекается, как может. Сейчас ещё ничего, а что к концу смены будет?

– Ну и учился бы, а то сидишь, штаны протираешь, – немедленно отозвался техник, кисточкой нанося на пломбу какую-то вязкую массу. Я ощутил лёгкий разряд магической энергии, и пломба вместе с проволокой рассыпалась в пыль.

– Я не штаны протираю, – прапорщик закрыл один журнал и достал другой, не менее обшарпанный, – а реализую предоставленную мне начальством возможность заработать геморрой. Это, между прочим, единственное, что здесь можно заработать.

– И не говори, – вздохнул контролёр и занялся автоматом Макса.