– Да ничего, – ответил Десяткин, – попал сюда явно по ошибке.

– Так-так, – успокоительно произнес «белый». – А как понимать – «по ошибке»? Что, собственно, произошло?

– А вы, извините, кто такой? – в свою очередь, поинтересовался Валера, вглядываясь в одутловатое лицо сидящего напротив него человека.

– Я врач, зовут меня Иван Софронович, буду вас лечить.

– Меня лечить не нужно, я совершенно здоров.

– Так что с вами случилось?

– Ехал я в троллейбусе, ну и… Обознался.

– То есть?

– Одну старушку принял за свою знакомую.

– А потом?

– Да обыкновенно, взял ее за плечи…

Молодец в засаленном халате глумливо хмыкнул.

– Серафим! – одернул его Иван Софронович. – Вы продолжайте, не обращайте внимания, – сказал он Десяткину.

– Говорю, обознался. А они схватили меня… Притащили в милицию. Назвали извращенцем, еще как-то… Гера… гаро…

– Геронтофилом?

– Вот-вот. Как вы сами понимаете, доктор, я не извращенец. Да и будь я, к примеру, извращенцем, стал бы я приставать к старой карге в людном месте? Ведь так?

Доктор молча кивнул.

– Вот именно. Беда в другом. Сегодня, с раннего утра мне мерещится всякая чепуха.

– Покажите руки, – неожиданно попросил Иван Софронович.

– Что? Пожалуйста. – Десяткин протянул доктору обе руки.

Засаленный молодец приблизился к Валере.

Доктор осмотрел кисти, заглянул зачем-то между пальцев.

– Наркотики не употребляете? – поинтересовался врач.

– Что вы!

– Пьете?

– Не больше обычного, – уклончиво ответил Валера.

– Так вы говорите, мерещится вам? Что, например?

– Дело в том, – Десяткин понизил голос, – что вчера я познакомился с одной женщиной… Ну и… Провел с ней ночь. Когда проснулся, ее уже в квартире не было, и вот… – Он задумался. – И вот мне стало казаться, что я ее вижу. Сначала дома, потом на улице…

– Что значит дома?

– Ну, на картине, потом на фотографии. Глупости, конечно… На улице она впереди меня шла, потом залезла в троллейбус. Короче, я за нее ту старуху и принял.

– Ну-ну. А чем вы, собственно, занимаетесь?

Валера внимательно посмотрел на врача, почувствовав в вопросе некий подвох, но тот смотрел прямо и открыто, вроде бы даже доброжелательно.

– Антиквариатом торгую. – Антиквариатом?

– Древностями разными…

– Это не ваша ли лавочка на улице Перова?

– Моя.

– Интересно. Я иногда туда захаживаю. Дело в том, что я коллекционирую монеты. Антику.

– Редкое хобби для нашего города, не часто я встречал здесь античные монеты.

– Вы правы! – оживился доктор. – Пополнять коллекцию чрезвычайно трудно, но я состою в переписке с многочисленными собирателями, меняю, покупаю…

– В нашем городе лишь один человек интересуется подобными вещами с коммерческой точки зрения, – сообщил Десяткин. – Некий Боря… Не знакомы, случайно?

Иван Софронович неопределенно пожал плечами, не то подтверждая, не то отрицая факт знакомства.

– Так расскажите, с чего, собственно, у вас все началось? – положив конец «доверительной беседе», официальным тоном проговорил доктор.

– Что началось?

– Галлюцинации.

Десяткин, почувствовав перемену в поведении врача, насторожился.

– Да никаких галлюцинаций, в общем-то, и не было.

– Ну как же?! Ведь сами рассказывали…

Валера потупился, соображая, как бы выкрутиться. Ему очень не хотелось выступать в роли психа.

– Никаких необычных… явлений, – намеренно не употребляя слово «галлюцинации», начал он, – у меня не наблюдалось. Действительно, проезжая в троллейбусе, я обознался и принял незнакомую мне пожилую гражданку за свою знакомую. То есть… Не то, чтобы знакомую, а, так сказать, известную мне… Хотя на самом-то деле она мне не знакома…

Врач с санитаром переглянулись. Десяткин заметил это и еще больше смутился. Он чувствовал, что говорит не то.

– Серафим! – Иван Софронович обратился к санитару. – Пригласите, пожалуйста, сестру.

Молодец указал глазами на Десяткина.

– Ничего-ничего, – успокоил врач. – Мы тут пока побеседуем.

– Послушайте, доктор, вы что, за дурака меня считаете?! – воскликнул Валера, не на шутку встревожившись.

– Батюшки, – всплеснул руками Иван Софронович, – да с чего вы взяли?