Шрифт:
Палач, пошатываясь, цепляясь за решетку, неуклюже повернулся. Страж ткнул мечом в болтающуюся ногу некроманта, всадил клинок в бедро, повернул, медленно вытащил. Признал:
– Вроде бы, действительно без сознания… Эй, Лаук! – позвал он напарника.
– Да? – Казалось, парень вышел прямо из стены.
– Держи их на прицеле. Я подниму решетку…
6
«Цени все, что происходит с тобой в жизни. Понимай, что у любого даже самого неприятного события может быть еще более неприятная замена. Помни – порой и зло может сослужить добрую службу. Знай – меньшее зло – это уже добро.»
Так наставлял Страж Огерта, когда тот привыкал жить с одной ногой…
«Калека» – Огерт сам себя так называл. Но никогда и никому он не позволял употреблять в его адрес это слово.
«Калека» – в звучании этого слова он слышал жалость. В этом слове были слабость, безволие и бессилие. Оно навевало тоску. Оно было словно приговор.
Да, Огерт понимал, что ослепшей Нелти повезло еще меньше. И поэтому он соглашался с утверждением Стража о том, что у любого даже самого неприятного события может быть еще более неприятная – страшная– замена.
Но вот с тем, что и зло может сослужить добрую службу, – с этим Огерт не мог согласиться.
Разве омертвелая нога лучше живой? Что она может? Какой от нее прок?
Огерт не мог ответить на эти вопросы до того самого дня, когда в его бесчувственное бедро вонзили клинок, повернули и медленно вытащили.
7
Грохотала поднимающаяся решетка.
Один из стражей крутил ворот небольшой лебедки. Второй прижимал к плечу приклад арбалета.
Под потолком трепыхалась летучая мышь.
В черном слюдяном окошке отражался огонек светильника.
На тумбочке стояла бочка с водой. В небольшом шкафчике лежал круг сыра и ржаной каравай.
Оружия здесь хватило бы на десятерых бойцов…
Даже сквозь ресницы Огерт видел каждую мелочь, каждую деталь. Он был готов к любому повороту событий. Только смерть не устраивала его…
Решающий момент близился.
– Скажи, пусть он поможет тебе затащить меня… – прошептал Огерт палачу на ухо. – И даже не пытайся меня перехитрить. Помни о своей шее…
Решетка остановилась.
Отзвуки грохота умерли в тесном тюремном коридоре.
8
– Помогите мне его затащить! – прохрипел палач. – Я не удержу! Быстрей!.. – Он не притворялся. Он с трудом стоял на ногах. Если бы не стена и не страх, он давно бы уже свалился.
– Кажется, ты собирался его нести к лекарю, – недовольно сказал пожилой страж, выпуская ворот лебедки и снова берясь за меч.
– Я донесу! Только помоги его перехватить! Он сползает.
– Как же ты надоел своими стенаниями!
– Как мне надоела твоя тупость!
– Еще одно слово и…
– Заткнись и хватай его! Иначе утром Совет узнает, как ты лишил город последней надежды на спасение.
– Ты мне угрожаешь?
– Я тебя умоляю!..
Они стояли друг напротив друга – палач, выполняющий приказания некроманта, и пожилой страж, привыкший действовать по инструкциям.
На полу растекалась черная кровавая лужа.
– Ладно, – сдался страж. – Помогу… – Он обернулся, убедился, что молодой напарник в любое мгновение готов разрядить арбалет, убрал меч в ножны. Сказал:
– А утром я обо всем доложу Совету… – и почему-то сразу почувствовал себя намного уверенней, словно после этих слов вся ответственность за принятое им решение легла на Совет.
9
Охранник был совсем рядом.
Огерт затаил дыхание.
Острый ланцет, наставленный палачу в шею, прятался в длинном свободном рукаве тюремного одеяния, и Огерт надеялся, что страж не углядит металлический блеск отполированного лезвия.
Не успеет…
Было довольно темно. Колеблющийся свет факелов и светильников обманывал зрение. В узком коридоре темницы шевелились тени, и каждая из них могла обрести плоть и соскользнуть со стены…
«Наверное, здесь нашлась бы работа для Нелти… – подумал Огерт, плотно закрывая глаза. – Эти камни впитали много человеческих страданий…»
Стражник коснулся его плеча. Буркнул что-то недовольное. Затем подхватил Огерта под мышку, чуть приподнял, взвалил на плечо, помогая палачу освободиться от ноши…