– Можно, я отвечу, когда мы соберемся вместе?
– произнесла Грация. Вы, мама и мы с братом.

"Все счастливое семейство", - подумал Парсонс.

– Лорис обо мне рассказывала?
– спросил он.

– Конечно. Ничего не скрывала. Мы долго ждали этой встречи.
– Она улыбнулась, сверкнув безупречными зубами.

"В точности, как Лорис, - подумал он.
– История повторяется. Подобно своей матери, эта девушка всю жизнь ждала встречи с отцом. Но я, в отличие от Корита, не плавал в прозрачной жидкости на виду у своих детей".

Когда они вышли из корабля времени, навстречу двинулась статная седовласая женщина. Лорис.

"Ей далеко за пятьдесят, - подумал Парсонс.
– Но лицо по-прежнему волевое, осанка прямая. Кажется, она стала еще красивее".

Лорис протянула к нему руки, и он увидел радость в больших темных глазах.

– В последний раз, когда мы были вместе, - произнесла она с хрипотцой, - я тебя прокляла. Прости меня, Джим.

– Я не смог, - угрюмо произнес он.
– Я добрался до него.., и все.

– Для меня это было давным-давно, - сказала Лорис.
– Тебе нравятся наши дети?
– Она обняла за плечи Грацию, из другого корабля появился Натан.

– Им почти по девятнадцать, - сказала Лорис.
– Смотри, какие сильные, здоровые.

– Да, - сдержанно произнес Парсонс. "Точно так же и Корит, - подумал он, - если бы ожил, увидел бы свою сильно постаревшую жену и двух взрослых детей, родившихся уже после его смерти.

– По-моему, в сочетании наши расовые признаки выглядят неплохо, заметил он.

– Единство противоположностей.
– Лорис улыбнулась.
– Пошли в дом. Посидим, поговорим. Ты ведь можешь чуть-чуть побыть с нами? Или торопишься в свой период?

"К жене?
– подумал он.
– Как трудно увязать ту, прежнюю жизнь, со всем, что я здесь увидел и испытал".

Внешне за двадцать лет Вигвам племени Волка не изменился - все те же массивные старые пилоны и архитравы, мрачные каменные стены, широкие лестницы. Это сооружение простоит еще не один век, и деревья, лужайки и клумбы на террасах вокруг него долго останутся точно такими же, как сейчас.

– Стеног прожил на месте Дрейка лет десять, - сказала Лорис.
– Все ждал, когда Корит предпримет вторую попытку. Ведь он никак не мог узнать, что тут у нас происходит. Мой отец уже двадцать лет в могиле, мы больше не пробовали его оживить. Вскоре после нашего возвращения из Нуво Альбиона умерла Никсина, и мы остались без идейного вождя.

"Так вот кто стоял за всем этим, - растерянно подумал Парсонс. Фанатичная, безжалостная старуха, маленькая сморщенная горбунья. Она возомнила себя мессией, вынашивала безумные, варварские планы возрождения древней расы".

– Мы были потрясены, - сказала Лорис, - узнав, что человек, олицетворявший в наших глазах завоевательные устремления белой расы - на самом деле выходец из будущего, плоть от плоти нашей культуры, ревностный хранитель ее ценностей. От такого удара нам уже было не оправиться. Стеног перебрался в прошлое, чтобы защитить нашу культуру, вернее, те ее аспекты, которые вполне устраивают правительство.

Как тебе известно, племя Волка не считает правильной официальную процедуру рождения и смерти. Кстати, Джим, я могу тебе об этом кое-что рассказать, - добавила она.

Позже они сидели вчетвером, пили кофе и смотрели Друг на друга.

– Почему у вас кадуцей?
– спросил Парсонс.

– Идем по стопам отца, сэр, - ответила его дочь.

– Верно, - возбужденно произнес Натан.
– Сейчас мы еще вне закона, но через десять лет победим. Мы заглянули вперед.
– Юное лицо сияло решимостью и гордостью.

"Что это?
– встревожился Парсонс.
– Врожденный фанатизм, стремление добиваться своего любой ценой?"

Нет, по-видимому, этот мальчик все-таки трезвее смотрел на жизнь, чем его дед. И сестра не унаследовала одержимости Корита. По крайней мере, Парсонс на это надеялся. Он перевел взгляд на Лорис. На пожилую Лорис.

"Неужели это она их послала?" - Сцена у постели Корита стояла перед глазами. Молниеносный, уверенный удар. Самому Парсонсу не хватило решимости, и эти мальчик и девочка оказали ему услугу. Потому что верили: это необходимо. Возможно, они были правы. Но...

Он указал на кадуцей Натана.

– Не расскажете поподробнее о вашем заговоре?

Сын и дочь охотно заговорили, волнуясь и перебивая друг друга. Лорис смотрела на них, и Парсонс так и не смог разгадать выражения на ее лице. Любовь?