Ийлур зажмурился. Фэнтар, спаси и убереги, если ты слышишь хотя бы одну мою молитву… А затем, догадавшись, рассмеялся. Элеаны, дети Санаула, попросту обратились к силе своего Отца-Покровителя! Ведь не зря говорили, что им было дано летать быстрее ветра, одолевая долгий путь в мгновение ока… и вот оно – именно так получается, все это и выглядело…

Лан-Ар снова открыл глаза, и ему стало любопытно – а как там Нитар-Лисс. Хотел повернуться и посмотреть, но передумал. С темной жрицей ничего страшного не произойдет; такие, как она, всегда добираются до поставленной цели, чего бы это ни стоило, пусть даже придется ползти и мир вокруг будет рушиться… И на сей раз она дойдет до Лабиринта Сумерек, чтобы похитить принадлежащее Санаулу. Шейниров хвост! Безумная затея, весь поход – одно сплошное безумие… И Лан-Ар вдруг подумал – а каково это, стать подобным Богу?

Но придумать ответа на свой вопрос не успел. Зло хлестнул в лицо ветер, снова по щекам потекли слезы, а потом появилось тошнотворное чувство падения. Элеаны, сложив крылья, устремились вниз, Лан-Ара вдавило в дно корзины – и только поэтому он и не вывалился. Вдох, выдох. А затем корзину снова дернуло, и теперь уже ийлур не удержался; но не успел даже испугаться, всей спиной ударившись о твердую землю.

К нему склонился Шенирье с любезной улыбкой на губах, потряс головой, самозабвенно прислушиваясь к перестукиванию самоцветных бусин.

– Мы на месте, уважаемые. Извольте вставать.

Лан-Ар, приподнявшись на локте, поискал глазами Нитар-Лисс. Та неподвижно лежала в траве, раскинув руки, и Лан-Ар испугался было за нее, но затем понял, что ийлура попросту отдыхает после сумасшедшего полета. Нитар-Лисс задумчиво глядела на Шенирье, улыбаясь своим мыслям. Лан-Ару же захотелось исчезнуть, став туманом… Лишь бы не видеть того, что могло последовать за этой тишиной. Ийлур отвернулся и – у него захватило дух, потому что, объехав с Ин-Шатуром пол-Эртинойса, он ни разу не был в горах.

Сумеречный хребет, исконные земли элеанов, у начала времен создавал их Отец-Покровитель. Нагромождения гранита и базальта, изрезанные глубокими разломами, утыкались в небесный купол, словно колонны чудовищного замка. Вершин Лан-Ар не увидел. Там, наверху, все тонуло в седых клочьях тумана и облаках, ветер баламутил их, но, как ни старался, так и не мог согнать прочь, чтобы жемчужное ожерелье гор засверкало на солнце.

– И потому здесь всегда сумерки, – шепотом пояснила Нитар-Лисс. Она незаметно подобралась к Лан-Ару и тоже стала рядом, положив руку ему на локоть. – В каждом ущелье живут элеаны, там ведь все изрыто пещерами. А самое глубокое ущелье проходит точно посередине и вдоль хребта; говорят, оно ведет в царство Санаула, и оно же отгородило Эртинойс от сущего по ту сторону хребта. Мы никогда не узнаем, живет ли там кто, или же дневное светило согревает безжизненную пустыню. И даже элеаны не могут пересечь ущелье – оно исторгает ядовитый дым…

Лан-Ар помолчал, разглядывая темную жрицу. Все-таки путешествие здорово ее изменило: холеная, роскошная женщина с внешностью аристократки превратилась в исхудавшую и растрепанную оборванку с лихорадочно блестящими глазами и запавшими, покрытыми нездоровым румянцем щеками. Роскошные рыжие волосы слиплись и висели грязными косицами, Нитар-Лисс то и дело отбрасывала со лба надоедливые прядки. А еще от нее почти постоянно пахло настойкой из лепестков золотых роз, темная жрица то и дело прикладывалась к заветной фляге, словно хотела унять грызущую ее боль.

– Отойдем к деревьям, – прошептала она одними губами.

Внутри все сжалось в тугой ком. Значит, настали последние мгновения для Шенирье и его товарищей? К горлу подкатила тошнота, ийлур задышал часто-часто, чтобы только не вывернуть на траву содержимое желудка.

– Ты… Не делай этого, Нитар-Лисс.

– Что за чушь? – Она поморщила вымазанный в грязи аристократический носик. – Тебе лучше следовать за мной, Лан-Ар, если не хочешь последовать к Фэнтару.

Вот так. Она, как и раньше, не оставила никакого выбора.

…Впрочем, все оказалось не так страшно, как это представлял себе Лан-Ар. Взметнулась к небу серая шаль, Покрывало Шейниры, на миг повисла над головами элеанов – и так же бесшумно рухнула вниз, осыпаясь на травяной ковер вместе с высушенными до состояния мумий телами. Они не успели даже закричать и вряд ли успели что-либо почувствовать.

Нитар-Лисс постояла-постояла, прислушиваясь к чему-то, затем глубоко вздохнула.

– Ну вот. Теперь мы почти на месте.

– Ты могла оставить их в живых, – запинаясь, пробормотал ийлур. Туда, где только что стоял Шенирье, он старался не смотреть. Бесцельно шарил взглядом по изрезанным ущельями горам.

«Похоже на замковую решетку, – внезапно подумал он, – то, что преграждает путь в святая святых, то, что должно остановить осаждающих…»

– Могла, – неожиданно легко согласилась темная жрица, – но к чему? Во-первых, эти парни перерезали бы нам глотки сразу же, как только я открыла бы врата в Лабиринт Сумерек. Во-вторых, я только что принесла обильную жертву Матери синхов, и это нам очень скоро пригодится. Сам увидишь.

Он молча кивнул. В самом деле, к чему жалеть элеанов, когда в Лабиринте, сокрытое от глаз смертных, зреет новое Око Сумерек?