Только надежда добраться засветло до зелени поддерживала их слабеющие силы. Захватив с собой связки, сделанные из пучков травы, чтобы в случай крайней необходимости подкладывать их, они снова начали прыгать с островка на островок, держа направление на замеченную Джелико зелень. Когда они добрались до нее, то совершенно обессилели. Дэйн, вскарабкавшись на последнюю кочку, попытался подняться на ноги, но зашатался и снова опустился на землю. Он настолько выдохся, что даже не пошевелился при возбужденном крике Нумани. Он не двигался до тех пор, пока подошедший Азаки не наклонился над ним с открытой канистрой в руках. Лишь тогда Дэйн немного приподнялся.

— Пейте! — настаивал хатканец. — Она свежая, мы нашли водяное дерево. Жидкость была вроде бы и свежая, но все же имела особый привкус

Дэйн его не замечал, пока не сделал основательный глоток. Но в данный момент он не мог думать ни о чем, кроме того факта, что у него под рукой есть порция пригодной для питья воды. Чахлая, ненатурального цвета растительность болота сменилась здесь более нормальной, похожей на растительность покрытых джунглями низин.

“Перебрались ли мы через все болото, — вяло спрашивал себя Дэйн, — или это только большой остров в середине вонючих трясин?”

Он снова выпил воды, чувствуя, как силы возвращаются к нему. Он подполз к месту, где лежали его товарищи по кораблю, но прошло еще некоторое время, прежде чем его стало интересовать что-то другое, кроме того факта, что он может пить, если только этого пожелает. Вдруг он увидел, что Джелико поднялся на ноги и повернул голову на восток. Тау тоже сел, как будто его поднял сигнал тревоги на “Королеве”. Хатканцы, вероятно, ушли обратно к водяному дереву. Но все трое космонавтов слышали этот звук, далекий пульсирующий ритм, сопровождаемый вибрацией. Джелико посмотрел на Тау.

— Барабаны?

— Может быть, — ответил врач, завинчивая крышку своей фляжки. — Ясно только, что здесь поблизости люди. Но хотел бы я знать, кто они такие.

Они не были уверены насчет барабанов, но насчет луча, посланного неизвестно кем и перерезавшего неподалеку от них ствол с такой же легкостью, с какой нож разрубает сырую глину, никто не мог ошибиться. Это был выстрел из бластера и притом из определенного типа бластера — бластера Патруля. Тау и Джелико бросились ничком на землю рядом с Дэйном и все трое вжались в нее, будто хотели просочиться под ее поверхность. Из кустарника донесся тихий зов Азаки. Джелико пополз на этот зов, а за ним, извиваясь как червяки, последовали остальные космонавты. В укрытии они нашли главного лесничего, проверявшего свое игольчатое ружье.

— Здесь лагерь браконьеров, — хмуро объяснил он. — И они знают о нас.

— Закономерный конец этого гнусного дня, — бесстрастно заметил Тау. — Можно было предполагать, что нас ожидает что-то в этом роде. — Он попытался соскрести корку из засохшего ила, покрывавшую его подбородок. — Но разве браконьеры используют барабаны?

Главный лесничий нахмурился.

— Именно поэтому Нумани пошел на разведку. Надо все хорошенько узнать.

Пока они ждали возвращения Нумани, сгустилась тьма, но попыток нападения со стороны обладателя бластера больше не было. Вероятно, он хотел только удержать их там, где они теперь находились. Над болотом плыли, как жуткие привидения, небольшие облачка тумана. Яркие пятнышки насекомых, снабженных собственными осветительными системами, мигали искорками или безмятежно плыли по обычным своим маршрутам. Ночные чудеса этих мест были далеки от убогой реальности дня. Они сжевали свой рацион, бережно сделали по глотку воды и, прислушиваясь к любому раздававшемуся звуку, старались быть готовыми ко всему.

Все это время низкий монотонный звук, который мог быть, а мог и не быть барабанным боем, оставался основным фоном ночных шумов. Время от времени он прерывался всплеском, бормотанием или криком какого-нибудь болотного существа. Находившийся около Дэйна Джелико вдруг напрягся и поднял бластер. Кто-то, мягко ступая, пробирался к ним через кусты. Это, как оказалось, был Нумани.

— Инопланетники, — доложил он, задыхаясь, Азаки, — и нарушители закона. Они поют охотничью песню — завтра они пойдут убивать.

— Нарушители закона? — переспросил Азаки.

— У них нет значков хозяина, которому они служат, но каждый, кого я видел, носит браслет из трех, пяти или десяти хвостов. Так что они действительно следопыты или охотники, и притом из лучших.

— У них есть шалаши?

— Нет. Здесь у них во внутренних дворах нет жителей, — сказал Нумани, используя против обыкновения такой вежливый термин для обозначения женщин своей расы. — Я сказал бы, что они пришли сюда только на время охоты. И на ботинках одного из них я видел корку соли.