Уходящая зима многое изменила в жизни Тиннат: с гибелью Томми Ловкача в их «дворе» начались распри, у ночных братьев никак не получалось выбрать нового предводителя. В конце концов случилось то, чего и следовал ожидать – когда-то единый двор распался на два лагеря, первым начал заправлять Одноглазый Керви, вторым – Тиннат. Получилось все это как-то легко и внезапно; никто не пытался оспаривать у нее право главенствования, хоть и была она женщиной. Видать, ее меч все-таки внушал должное уважение ночному братству Алларена. Так Лисица Тиннат стала главарем одного из весьма известных дворов, и жить бы ей да радоваться, но – из головы не шло, что вместе с Томми Ловкачом навсегда остался в чародейкином доме странный дэйлор по имени Ильверс д’Аштам. И постоянно вспоминать об этом ей было невыносимо.

«И куда уходят дэйлор после смерти?» – думала Тиннат, – «люди – понятно куда. В сады Хаттара, на небеса… Где же ты сейчас, Ильверс?»

Она зябко поежилась, и вдруг поняла, что Малыш ей уже довольно долго что-то с увлечением пересказывает.

– Ходит. Видели его – весь в черном, сам бледный, как призрак… Костлявый Вис едва жив остался… И, возвращаясь в башню, проходит сквозь стену! И темная нелюдь стала шастать по Алларену, словно ее что-то приманивает, – страшным шепотом закончил он, озираясь по сторонам. Словно упомянутая темная нелюдь в лице вампира или ночницы могла подслушать.

Тиннат досадливо поморщилась и попробовала вспомнить, с чего начинался разговор. Ах, да. Кажется… Малыш начал рассказывать о том, что за стенами Черного города поселился призрак. Или некто, очень похожий на призрака.

Они неспешно прогуливались по рынку, Тиннат – в платье добропорядочной горожанки, Малыш рядом, с корзиной на голове, в качестве слуги.

– Может быть, вампир? – высказала она предположение, щупая тугие кольца кровяной колбасы.

Малыш только хмыкнул.

– Откуда ему взяться-то, вампиру? Я слышал, много лет стоял пустым этот проклятый город, закрытый страшной нелюдской магией – ведь не зря же туда не смог пробраться ни один маг Алларена? Наверняка и вампир туда не влез бы…

– Думаешь, кто-нибудь из магов сподобился? – Тиннат положила колбасу в корзину и, рассчитавшись с торговцем, медленно пошла дальше.

– Не знаю, – шепотом сказал мальчишка, – не знаю… Я все Ильверса вспоминаю, Лисица.

Она замедлила шаг.

– Забудь о нем, Малыш. Его давно нет среди живых…

– А если это все-таки он?

– Замолчи, – Тиннат жестко оборвала его, – если я еще раз хоть слово от тебя про Ильверса услышу – так и знай, выгоню прочь. Пойдешь к Одноглазому.

Малыш укоризненно взглянул на нее из-под плетеных боков корзины и замолчал. А Тиннат крепко задумалась.

С середины зимы ползли по Алларену недобрые слухи о том, что в Черном городе кто-то поселился и по ночам шастает по улицам, жутко завывая и расправляясь с любым, кто попадался на пути… И, само собой, никто не знал, кто это такой, что ему нужно в Алларене, да и какого упыря он делает за черными стенами давно мертвого города. Но зато всем было доподлинно известно, что эта таинственная личность есть Зло, и что его надо опасаться еще похлеще, чем темной нелюди.

Малыш шмыгнул носом, и это вернуло Тиннат к действительности.

– Слушай-ка, – она даже остановилась, – почему ты думаешь, что это Ильверс?

Он пожал плечами, отчего груженая корзина угрожающе качнулась.

– Ты ведь видел, как дэйлор погиб, а? – Тиннат, наклонившись, пристально смотрела прямо в глаза Малышу, – это же ты рассказал, что чародейка, в дом которой залез Ловкач, сожгла всех, и дэйлор в том числе?

Малыш засопел носом и ничего не ответил.

– Та-ак, – пальцы по привычке вцепились в завитый локон и принялись его теребить, – почему молчим? Еще раз спрашиваю, ты видел Ильверса мертвым?

Тиннат со все возрастающей тревогой смотрела на мальчишку; а он, опустив глаза, молчал. Неужели… неужели?..

Сердце совершило немыслимый скачок под ребрами, и горячо забилось, эхом стуча в висках.

– Говори, – приказала Тиннат, – расскажи мне все, как было. Почему ты молчал? Все это время?!!

В голубых глазенках Малыша появился страх.

– Лисица… прости меня. Но я ничего не могу сказать. Ильверс погиб. Я просто думал, что по городу ходит… его призрак.

– Дурак, – прошипела Тиннат, – дурак! Не напоминай мне больше о нем, понятно? Слышать ничего не желаю!

И, круто развернувшись, она решительно направилась прочь от шумных рядов и крикливых торговок. Горло саднило и хотелось плакать.

– Ну какая же ты дура, Тиннат… Оплакивать того, кому ты никогда не была нужна… глупо все это.

Малыш догнал ее и, сопя, пошел рядом, но Лисице не хотелось даже смотреть на него. Ей хотелось остаться одной, чтобы никто не заметил, как ей плохо и больно.

Так, не обменявшись более ни единым словом, они свернули в переулок Горшечников, туда, где двор Тиннат занимал добротный домишко. Дождь, который едва накрапывал, вдруг припустил во всю силу, норовя забраться за шиворот; под ногами звучно захлюпала грязь. Лисица тихо выругалась – а ведь как хорошо день начинался!