— А всё потому, что наш Боря стал её щупать, — сказал Сенька. — Малолетний насильник, в первом классе в больницу с девчонками не наигрался… Она ему в глаз плюнула, я в другой дал. За честь сестры.

— А мне это не грозит? — уточнил Игорь. — Кто-то, помнится, хотел меня вообще убить… — он осекся и передёрнул плечами.

— Смотрите, — Сашко встал на колени и вытянул руку в направлении горных склонов. Все повернулись в ту сторону.

Далеко — километрах в трёх от мальчишек — под беспощадными солнечными лучами ярко поблёскивало стекло. Игорь ничего не понял, но Денис вдруг процедил:

— Бинокль…

— Извращенцы, что ли? — уточнил Игорь. Сенька повёл плечами:

— Ага. Религиозные… Турки смотрят. Не бойся, им в данный момент наши задницы без разницы. Это они так… контролируют.

Мальчишки перестали обращать внимание на блеск. Но Игорь чувствовал себя словно пришпиленным к большой белой картонке. И начал одеваться.

— Нервный товарищ, — сказал Николай. Встал в рост и, качнув бёдрами, сделал чудовищно неприличный жест в сторону гор.

Сверкание исчезло. Мальчишки засмеялись.

— Засмущал, — заметил Сенька. — Давайте правда одеваться, мне тоже к отцу в мастерскую надо.

Одевшись раньше других, Игорь подошёл к краю скалы и, приставив ладони козырьками к бровям, взглянул на солнце ещё раз.

— Солнцеворот, — повторил он по слогам.

Игоря разбудили Генка и Надька. Ночь была жаркая, очень, Игорь спал с открытой дверью и, проснувшись вроде бы на секунду, увидел, что постояльцы… как ему показалось — танцуют. Девчонка — в купальнике, Генка — в плавках. И только через несколько секунд сонного моргания Игорь понял, что это рукопашный спарринг. И без шуток, пожалуй.

Нет, конечно. Генка не то чтобы поддавался, нет — просто сдерживал себя. и непонятно было, что это такое. Движения обоих были скупыми, экономными, без красивых поз, не напоминавшие ничего из того, что Игорь мог видеть по телику или ещё где-то. Наконец Генка бросил: "Ну хватит, " — и, обняв девчонку, скрылся вместе с ней на веранде.

Игорь перевернулся на спину и тяжело вздохнул. Обнять бы так Наташку… В принципе, можно попробовать. Может, и получится. Только вот сейчас… (Игорь посмотрел на часы)… сейчас припрётся Денис. Как раз к завтраку.

Игорь поднялся и начал складывать в припасённый с вечера пакет бумаги «Шторма». Пусть лежат там, где работают продолжатели дела этого странного партизанского отряда… Мальчишке стало обидно за своего отца. Почему он так поступил? Неужели и правда струсил?

А ведь был ещё один вариант. Пожалуй, даже более мерзкий. "Нос по ветру", назывался этот вариант, и отец любил повторять эти слова. Повзрослел, поумнел — и легко отказался от "детской игры".

Игорь потряс головой, прогоняя эти мысли. Отец был отец. Игорь любил его. И не понимал, как можно по-другому.

Мальчишка покатал по дну ящика патрончики, разостлал на голом колене галстук. Примерил, но потом положил обратно. И услышал свист Дениса.

Денис не полез сразу в подземелье. Спрятав мотоцикл, он уселся, как в прошлый раз, посреди травы и сказал, срывая былинку:

— Давай посидим немного.

Посидим так посидим — Игорь не имел ничего против и устроился рядом. Воздух сонно гудел, от земли шёл ровный сухой жар. Игорь подобрал несколько камешков, перебрал на ладони. Один оказался кусочком сосуда. На коричневой глине чернели линии и штрихи, складывавшиеся в свастичный орнамент

Игорь усмехнулся, подбросил черепок на ладони. Спросил:

— У тебя девчонка есть?

Денис отозвался словно бы нехотя, но подробно:

— Была. Она уехала зимой. С родителями. В Воронеж. Три раза написала, я тоже. Потом я написал, а она не ответила. Я опять написал… Ну и ясно. Если бы не уехала — тогда, может, другое дело… Но мы, дети, в таких делах ничего не решаем. Это не торпедным катером командовать… Я люблю здесь сидеть, — безо всякого перехода добавил он. — Тихо, спокойно.

Ничем голову забивать не надо.

Игорь лёг на живот, подпёр голову руками:

— Ну и не забивал бы. Жил бы, как все живут.

— Не могу, — пожал коричневыми, словно лакированными, плечами Денис. — Из-за отца не могу. Он себя простить не может. Что не защитил родину, понимаешь?

— Не знаю, — признался Игорь. — По-моему, один человек ничего не сделал бы.

Денис не ответил. Он поднялся, отряхнул шорты и пошёл к краю обрыва, как будто решил совершить самоубийство.