На возвышенности близ селения Корно, рядом с автомобилем у дороги стояла высокая фигура ген. Власова. Лицо его было хмурым. Он молча приветствовал велосипедный взвод. Говорили, что он болен.

Никаких столкновений с немецкими частями во время перемещения не произошло. Командный состав дивизии находился 5-го мая в селе Бутовице, а утром 6-го мая он переместился в Йинонице, где оставался в продолжении всей операции дивизии в Праге. Еще в ту же ночь, 5-го мая, взвод пошел на ночную разведку по смиховско- му предместью в сопровождении штатского лица, предоставленного им чешским военным командованием с завода «Вальтровка». Взвод дошел вплоть до Женских домов и до перекрестка «У Анд ела», после чего вернулся обратно на завод «Вальтровка». Во время разведки шел сильный дождь и баррикады были покинуты, стрельбы со стороны Смихова не было слышно, а с немецкими частями взвод не встречался.

В тот же день, после полудня, в Прагу была направлена дивизиоппая разведывательная часть с четырьмя танками Т-34 под командой майора Костенко. Ось разведы- вательной операции в русских источниках не приводится. Нам известно, однако, что на следующий день, б-го мая, в 10.00 часов, когда в Йиноницах командир дивизии знакомил командиров своих частей с положением дел и давал дальнейшие приказы с заданиями на текущий день, начальник штаба принес радиограмму от Костенко следующего содержания: «Я нахожусь в районе Радотин—Збрас- лав, я окружен 4.000 бойцов СС с шестью танками типа Тигр». Согласно тому, что на синих фототипических картах Праги уже 5-го мая были нанесены приблизительные цели и было также известно, что наибольшая опасность Праге грозит с юга, где были сосредоточены части С С в учебных районах близ Седлчан, можно предполагать, что в этом направлении была направлена самая сильная боевая разведывательная часть. Если судить о положении по карте., то весьма вероятно, что Костенко дошел до Радотина по долине реки Бероунки, куда он свернул в с. Будяяны и, таким образом, производил не только разведку, но и боковую защиту с юга, без чего наступление на Прагу было бы немыслимым.

Во втором эшелоне за дивизионной разведывательной частью к Праге продвигался 1-й полк, который вышел из села Литень около 14 часов. На следующий день, б-го мая, до полудня, в районе Збраслав он натолкнулся на части СС в силе приблизительно двух батальонов, с шестью танками. Это были части запланированной дивизии «Балле нштейн», под натиском которой отступал майор Костенко по левому берегу реки Влтавы к Праге и в 14 часов он дошел до окраинной части Смихова. Наступающие части СС, после этого, заняли весь район между Радоти- ном и Хухле. Вследствие наступления 1-го полка они, однако, не смогли удержать этот район и под натиском полка перешли в Браник, на правый берег Влтавы. В этом месте, в качестве охраны, русское командование оставило одну пехотную роту с противотанковым орудием. Эта рота вернулась в полк в тот же день лишь к вечеру, когда 1-й полк, после прибытия в район Праги Смихов, разместился близ мостов Ирасека и Палацкого.

В течение всей ночи с 5-го на б-е мая в комендатуру дивизии приходили члены штаба восстания, с которыми ген. Буняченко поддерживал непрерывную связь вплоть до 8-го мая. Штаб восстания подробно ознакомил командира дивизии с положением в Праге и указал места, где восставшие находятся в наибольшей опасности. Для того, чтобы русских солдат можно было отличить от солдат немецких вооруженных частей, они обозначили себя трехцветным бело-сине-красным значком и нарукавными лентами, которые они получили во время перемещения 6-го мая до полудня.

6-го мая дивизия в течение всего дня принимала активное участие в боях, происходивших как в самой Праге, так и в ее окрестностях. При повторном обозрении деятельности дивизии 6-го мая, до полудня, ее активность проходила следующим образом: к городу с юга, вдоль реки Влтавы, с боями приближалась разведывательная часть, а за ней следовал 1-й полк; 2-й полк постепенно входил в район Праги Йинонице; 3-й полк покинул магистраль Бероун—Прага и развернулся против аэродрома и казарм в Рузини; 4-й полк без боев продвигался по шоссейной магистрали Бероун—Прага в районы Праги Мотол и Коширже.

Вся дивизия действовала на участке длиной приблизительно в 15 километров, производя одновременно, то наступление, то оборону, в зависимости от данного положения, которое на столь большом участке не является достаточно ясным. Неясность в описании военных действий возникает, главным образом, вследствие данных, полученных от подполк. В. Артемьева, командира 2-го полка, который приписывает занятие аэродрома в Рузини, 6-го мая до полудня 3-му и 4-му полкам, а также перемещает и иные события как по времени, так и по месту действия. Он сообщает, что атака была настолько стремительной, захватив в расплох немецкий гарнизон, что он оставил на аэродроме 56 самолетов, а во время боев было сбито 7 других.

Такие данные безусловно вызывают недоверие. Почему дивизия в составе четырех полков поставила два полка на ликвидацию второстепенного объекта, каким был Рузинский аэродром, а на выполнение заданий в миллионном городе предназначила лишь два оставшихся полка и дивизионные части? В архиве РОА не сохранилось, однако, пи одного документа, который мог бы разъяснить эту неясность. Конечно, подполк. Артемьев [142] в этой операции лично не участвовал и в своих воспоминаниях вообще мало внимания уделяет участию в пражском восстании. Свое описание он явно передает со слов кого-то другого. Не остается ничего иного, как все описание сравнить с данными, приводимыми в немецких источниках, [143] относительно СС-бронечасти учебного и запасного батальона № 2, а также гарнизона рузинского аэродрома.

2-го мая командир этого батальона получил приказ от командующего вооруженными силами СС в Праге следующего содержания:

«Закрыть все пути подхода к Праге, по которым с юго-запада приближаются к ней части ген. Власова… Применение огнестрельного оружия не разрешается».

Этот приказ исходил из более широкого приказа фельдмаршала Шернера, который не мог допустить, чтобы в Праге находилась такая ненадежная часть, каковой в его глазах была 1-я дивизия. Запрет применения огнестрельного оружия являлось попыткой избежать прямого столкновения с 1-й дивизией, для ликвидации или разоружения, которой у фельдмаршала уже не было возможности.