Шрифт:
Аким взвалил на спину мешок, согнулся по пояс, чтоб легче было нести, и направился, переступая большими шагами, в дощатый приделок у мельницы, куда мужики сваливают зерно, подчас дожидаясь очереди на жернова.
Когда Аким заглянул в приделок, приоткрыв наглухо захлопнутую дверку в него, мешок сам у него выпал из рук и повалился на землю… Аким, не разгибаясь и не поднимая мешка, стоял в самой двери, потирая вспотевший лоб: в приделке на мешках с немолотым зерном, белый от мучной пыли - "Словно ангел божий!" - подумал Аким, - сидел ножка на ножку Петр Кирилыч, и рядом с ним, к Акиму спиной, тоже вся в муке с головы до ног, какая-то девка.
"Не… кукушка ли… это?" - подумал Аким, так и не решившись первым окликнуть Петра Кирилыча и дожидаясь, когда он сам к нему повернется.
Долго так стоял Аким и щупал на себе рубашку.
С мельницы Аким только к вечеру вернулся вместе с Петром Кирилычем.
Прокатил Аким по Чертухину, стоя на коленках в возу и с поднятым над кобылой кнутом, без особой надобности дергая в обе вожжи; немало дивились чертухинцы, глядя на братьев, никто не знал еще причины такой поспешности и веселости, с которой Аким глядел на всех попадавшихся встречу. Аким снимал то и дело картуз, выкланивался, словно богатый. А мужики горделивы друг к другу: так большей частью подержится за козырек, и… довольно…
Только когда на галдарейке показалась Мавра с ребенком на руках, издалека еще увидавшая Акима с помолом, Аким не мог уж больше стерпеть и на все село крикнул с телеги:
– Эво я, Мавра, женишка везу!..
– Чтой-то ты, Аким?.. Поди, все сразу узнают!..
– А что, разве не правда?
– опасливо обернулся Аким к Петру Кирилычу.
Все Чертухино шевельнулось от этого крика, створки на окнах захлопали кверху, бабы и девки, высунувшись, смотрят на улицу, волосы врастрепку, и в глазах у всех с невиданной прытью скачет Акимова телега, семеня колесами.
"Аким с помолу едет", - решили они нетрудную задачу.
– Эй, ты… була-аная!
– опять зашелся Аким, похлопывая по мешкам с солодом, который отпустил Спиридон Емельяныч на свадьбу, и заворачивая с дороги к крыльцу.
– Теперь шалишь-мамонишь!..
– Срахнулся!
– тихо говорит Петр Кирилыч.
Аким подкатил к крыльцу, соскочил с телеги и снял перед Петром Кирилычем шапку.
– Ну, Мавра-лавра… сучи рукава, парь бочки!
Мавра разинула рот - солодовый свежий дух так и пер с телеги под нос, - решила, что дело, видно, и впрямь не за шутку.
– Добро пожаловать, братец родимый, - запела она у телеги, - где-то это ты пропадал столько?.. Мы уж заявку с Акимом хотели подавать.
– Ваш атлас - куды от вас, - говорит ей Петр Кирилыч, слезая с телеги.
– Высватал!..
– Где?
– так и уставилась Мавра.
– На мельнице… мельничью дочку засватал!
– Непромы-ыху?..
– протянула было сначала Мавра, переложивши в волнении ребенка на другую грудь.
– Промоется, нам с лица не квас пить!
– говорит Аким.
– Эко дело -прозвание!.. Зовут да кличут, не в зубы тычут!..
– Казак, а не девка, Петр Кирилыч!
– мигнула Мавра, переглянувшись с Акимом.
– В дом иду, сестрица. Теперь вам без меня посвободнее будет!
– Нам и с тобой, братец, не тесно… - обиделась было Мавра направду, но стерпела: уж больно негаданно да нежданно все это вышло, и хоть Непромыха не страсть какая находка, но ведь и Дурнуха тоже: рыло в мыле, нос в песке!
– Ставь-ка, Мавра, самовар на такой радости поскорее!
– говорит весело Аким, сваливая с телеги мешок, мотнул на избу посеревшей от муки бородой и, немного ссутулившись, поволок его в амбарушку.
В избе так и уставились все на Петра Кирилыча, ребятишки, мал мала меньше, даже присмирели, разглядывая невиданный кафтан на Петре Кирилыче: пошел-то Петр Кирилыч в рубахе.
"Ишь ты, - думает Мавра, сложивши руки на животе, - ишь ведь какое дело выходит!"
Петр Кирилыч стоит посереди избы и смотрит себе под ноги. Чужой ему теперь кажется братнина изба.
– Ну, братец родимый, Петр Кирилыч, садись-ка… садись… под бога садись!..
Мавра скользнула за печку, загрохала в спехах самоварной трубой; в избе понемногу начинало темнеть; за околицей пастух играл на рожке, созывая в кружок сельское стадо.
Петр Кирилыч перекрестился на образ и сел под иконы, Аким рядом, немного поодаль.
– На той неделе, значит, свадьбу будем играть, - в который раз повторил Мавре Аким, - ты уж пиво-то, Мавра… пиво-то вари!
– Да что ты наладил одно и то же тридцать раз… Сварить не штука… только вот смотрю я на Петра Кирилыча и в толк никак не возьму: как это у него и по какому порядку все вышло?..
– А и в сам деле!.. Ты бы, Петр Кирилыч, оповестил бы маленько.
– Да что ж тут много говорить!..
– неохотно отвечает Петр Кирилыч.