Очень характерна запись в дневнике Гальдера за 27 августа:

«Всех поразило утреннее донесение об оттягивании назад линии фронта у Шмидта [операция „Смерч"]. Я очень зол на то, что опять предстоит добровольно отдать местность противнику и что никто об этом не доложил своевременно. Группа армий утверждает, что об этом намерении разговор уже был. Это верно, но о конкретном решении доложено не было. Оно и с тактической точки зрения неправильно, так как они собираются ослабить нажим на противника».

Чтобы переломить ситуацию, командующий армией решил провести новую перегруппировку. В ночь на 26 августа он перебросил 15-й танковый корпус из центра на левый фланг наступления, дав ему задачу вместе с 12-м танковым корпусом и 154-й стрелковой дивизией наступать на юг, на Сорокино. Выполнив 15-километровый марш, корпус на рассвете 26 августа перешел в наступление, но успеха так и не добился. Более того, противник сам контратаковал силами переброшенных сюда 11-й и 20-й танковых дивизий. Это вынудило командование армии вывести 15-й танковый корпус за линию прежней обороны в районе Новогрыни для создания оперативного резерва.

К утру 27 августа все контратаки противника были отражены, а 15-й танковый корпус переброшен на самый левый фланг в район Пакома – для поддержки атаки южной группы 61-й армии. Планировалось прорвать здесь оборону и выйти в тыл противнику, оборонявшемуся против группы Богданова и 264-й стрелковой дивизии. Увы, атака 15-го танкового корпуса совместно с 12-й гвардейской стрелковой дивизией в направлении на Леоново во второй половине дня 28 августа к успеху не привела: здесь был участок старой немецкой обороны, и обнаружилось сразу два противотанковых рва. В ночь на 29 августа саперы смогли навести мосты через первый, но второй преодолеть так и не удалось. В целом южная группа 61-й армии, ведя лобовое наступление на опорные пункты противника, к этому времени продвинулась на своем правом фланге 3–4 км, а на левом – всего лишь на 1 км.

Следующей ночью корпус был вновь выведен из боя и к утру 30 августа сосредоточен в лесу южнее Мешалкино. Планировалось вновь атаковать совместно с группой Богданова в направлении на Сорокино, но поскольку 12-й танковый корпус к этому моменту оказался совсем обескровленным, атака так и не состоялась. В бою в этот день участвовала лишь 195-я танковая бригада 15-го корпуса, помогавшая выйти из окружения двум отрезанным противником батальонам 156-й стрелковой дивизии из южной группы 61-й армии.

Однако тем временем группа Мостовенко смогла форсировать реку Вытебеть, и командование армии решило вновь перенести усилия в центр и на правый фланг. Сюда перебрасывались 15-й танковый корпус и 264-я стрелковая дивизия, а 12-й танковый корпус в свою очередь выводился в оперативный резерв для отражения возможных контрударов противника. К этому времени в составе трех корпусов армии остался всего 181 танк – то есть потери техники за 9 дней составили около 60 %. Правда, часть подбитых танков позднее была отремонтирована и введена в строй.

Однако и противник понес большие потери. 1 сентября на совещании командующего группой армий «Центр» Клюге с Гитлером было принято решение о прекращении операции «Вирбельвинд», выводе с фронта 9-й и 11-й танковых дивизий и отводе войск на 2–3 км в более удобную для обороны местность. С этого дня упоминания об операции 2-й немецкой танковой армии исчезают из дневников Гальдера, как будто ее и не было…

Тем временем после полудня 2 сентября началось новое наступление 3-й танковой армии. Несмотря на массированные атаки вражеской авиации, группа Мостовенко захватила Волосово, а 1-я гвардейская моторизованная дивизия, форсировав реку, заняла сёла Жуково и Волосово. Наиболее тяжелые бои развернулись в центре, в районе села Ожигово, на которое наступала 264-я стрелковая дивизия. Село было взято лишь к утру следующего дня ночной атакой мотострелков из 17-й мотобригады и 113-й и 195-й танковых бригад. После этого в прорыв должен был вводиться 15-й танковый корпус. Однако его 195-я танковая бригада, устремившиеся на Перестряж, внезапно была атакована и остановлена четырьмя десятками вражеских танков. По нашим донесениям, противник потерял 13 машин, однако наступление пришлось прекратить. Группа Мостовенко в этот день продвижения тоже не имела, а вечером 3 сентября 3-й танковый корпус из-за больших потерь был выведен в резерв Ставки.

С 5 по 9 сентября оставшиеся на плацдарме танковые бригады при поддержке стрелковых частей пытались возобновить наступление, но успеха не имели – тем более, что противник сам часто переходил в контратаки силами подошедших сюда 9-й и 17-й танковых дивизий. 10 сентября 3-я танковая армия окончательно перешла к обороне, а во второй половине месяца, передав часть своих сил (1-ю гвардейскую мотодивизию, 17-ю мотобригаду из 15-го корпуса и часть артиллерии) 16-й и 61-й армиям, вслед за корпусом Мостовенко тоже была выведена в резерв Ставки. В этих боях 5-й танковый корпус потерял две трети своей техники – 99 машин, в том числе 78 от артиллерийского огня, 13 на минах и 8 от ударов с воздуха. За 20 дней боев ремонтными подразделениями корпуса было восстановлено средним и текущим ремонтом 150 машин.

Всего за время операции, по уже упоминавшемуся выше докладу заместителя начальника ГАБТУ от 26 сентября, 3-я танковая армия (без корпуса Мостовенко) потеряла убитыми и ранеными 43 % людского состава (около 26 тысяч человек), 107 танков безвозвратно и 117 машин поврежденными и требующими восстановления.

В то же самое время противник, избегая угрозы окружения, начал отводить свои войска из-за реки Жиздра, а потом и от самой реки, в итоге спрямив фронт до линии Госькова, Слободка, Марьино, Белый Верх, Дубна, Озерны, устье реки Рессета. Журнал боевых действий Главного командования вермахта назвал эту операцию «маленьким Верденом» и констатировал что «ее провал, несмотря на то, что было введено 400 танков, эхом отозвался на всем германском фронте». [251]