— Блядь — это женщина, которая делает это с удовольствием. За деньги это делает проститутка.

— Но я вижу, что это. Я сейчас сижу, не реву, не убиваюсь. У меня появляется сигнал расстроиться, вижу, что начинаю себя жалеть, у меня это проходит сразу. Я отстраняюсь и смотрю на это. Есть вещи, с которыми я не могу справиться в силу того, что у меня этого опыта нет. Я не понимаю, как это сделать по-другому.

— Для того чтобы получать опыт, надо входить в него, а не отстраняться. Надо переживать всё, что этот опыт за собой влечет. Иначе получается, что ты играешь в так сказать осознающую, а на самом деле отстраняешься от получения опыта. Вот и все.

— Просто для меня очень многие вещи являются признаком распущенности, и я не могу себе позволить просто так, чего-то где-то урывать.

— Ну и дура, и не будет тебе просветления.

— Значит, опыт дуры будешь проживать.

— Не будет тебе просветления, так и умрешь непросветленной. Не имеешь опыта распущенности, так и подохнешь. Какая тут трансформация. Тут даже об изменении речи нет.

— Страшно переходить в другие части. Если что-то серьезное, быстро — не получается.

— Как персонаж персонажу скажу: «Да, это очень тяжело». Но как Осознающая часть скажу, что не будет тебе просветления без вхождения в опыт теневых частей.

— Мне кажется, что страшно думать об этом, представлять себе. Сам переход происходит мгновенно.

— Я была на тренинге, там тоже переходили в противоположную часть. Выключали свет и кричали: «Черт побери, делай — не манди!». Получаешь определенный накал, и просто становишься другим.

— Это похоже на бодрящие пляски перед войной, когда люди вгоняют себя в эйфорическое состояние, чтобы не чувствовать боли и страха. Потом начнется нормальная жизнь, и пойдет всё по-прежнему. Они будут вспоминать эти эпизоды, когда что-то орали и получали какой-то энергетический заряд. Здесь другое. Я знаю, что это очень больно, очень сложно. При этом от той части я тебе говорю: «Без проживания ничего не получится». Ты боишься распущенности. Хорошо. Найди в себе распущенную часть. Она любит то, что с точки зрения противоположной части ужас, кошмар. С точки зрения распущенной части это кайф. Ты можешь проявить что-то из своей распущенной части сейчас?

— Вслух не могу.

— Что значит, не могу? Как, если не вслух?

— Мимикой и жестами.

— В тебе она есть, а ты боишься о ней рассказывать.

— Есть.

— Тем самым, ты ее не признаёшь. Даже рассказать не можешь, а не то, что сделать. Что же тогда?

— Да ничего. Так и буду сидеть в том же самом кругу.

— Хорошо. Сиди. Самое интересное, что эта часть создает тебе ситуации, и ты ее проявляешь, но, не признавая ее в себе, проецируешь на кого-то и осуждаешь его. Она тебя не покинула. Она делала, делает и будет делать, создавая проблемы в твоей жизни. Если бы ее не стало только от того, что ты ее не видишь, не чувствуешь и не говоришь о ней, так нет же, она есть и делает это. Хорошо. Найди здесь, кого ты считаешь распущенной, и осуди ее. Что даже осудить не можешь?

— На выездном семинаре мы допоздна сидели в комнате. На кровати сидели Олег, Наташа, Женя и Аня. Наташа вела себя очень доступно для мужчин. Я не считаю это распущенностью. Я знаю, откуда это говорю.

— Говори о ее распущенности.

— Поскольку меня это зацепило, что она спокойно лежит, и ее могут гладить за разные части тела, при этом она совсем не сопротивляется. У меня почему-то мелькнула мысль: «Обязательно ли это делать вот так — при всех».

— Надо сопротивляться и визжать: «Уйди, козел, убью, застрелю!»

— Ты попросил привести пример, я и вспомнила об этом эпизоде.

— Ты осуди ее, вот она — перед тобой.

— Я рассказала то, что меня смутило.

— Осуди.

— Наташа, обязательно ли это делать при всех, если это является осуждением? Я так на это смотрю. С одной стороны, меня это коробит, а с другой стороны, я рассматриваю, что группа настолько свободна во всех проявлениях. Здесь ругаться можно и в баню можно ходить вместе.

— Ты часть группы.

— Значит, это что-то такое для меня, это как раз то, что я не принимаю.

— Ну, так и осуди.

— Я считаю это уроком.

— Ну, так и ответь на него.

— У Олега, между прочим, есть жена и ребенок.

— И у нее есть муж и дети.

— Поэтому я и говорю, что рассматриваю это, как часть какого-то урока.

— Они там занимались блядством под вывеской школы холистической психологии.

— Мы за этим и ездим туда.

— Они и ездят за этим. Понимаешь?

— Это серьезно?

— Да.

— Ты еще не наблюдала нечто, когда был Толик.

— Как он во время семинара залез на Ларису.

— Видишь, все распутницы хохочут.

— Я Толика вообще отшила.

— Правильно. Так и осуди этих всех. Вот они сидят, видишь, какие веселые и самодовольные. Разве им знания нужны или трансформация. Им нужно только блядство и больше ничего. Так их на это муж не отпустит, а тут семинар по холистической психологии, серьезное дело.