— Нет, кого-то запомнил, — уточнил он. — Девчонка одна была классная, вся в пирсинге. Еще один псих чуть не порвал провод. Но из этих ваших — никого не узнаю. А убирают у нас вечерами. Тетка живет тут в двух шагах, забегает, когда ей удобно. Зовут Ирина Васильевна. Милиция, по-моему, ею не интересовалась. Хотите, я ей позвоню.

Катя хотела. Ирина Васильевна была на месте и согласилась впустить незваных гостей.

— Вы что, девчонки, вправду из милиции? — с сомнением осведомилась она, едва отперев дверь. — Непохожи что-то.

— Нет, что вы, — поспешно внесла ясность Катя. — Мы друзья семьи.

— Самого Арт Тура? — обрадовалась Ирина Васильевна. — Хороший был человек, солидный. Я все его книжки покупаю. Вот, видите?

Она кивнула в сторону полки, пестрящей знакомыми обложками.

— А я художник этих книг, — сообщила Катя. — Екатерина Долинина.

— Вы серьезно? Ну-ка. — Ирина Васильевна открыла книгу, почитала выходные данные. — Гляди-ка, правда. Может, подпишитесь?

— С удовольствием.

Роспись у Кати была красивая, и хозяйка осталась довольна. Однако бдительности не утратила.

— Милиция ребят уже, что нужно, спросила, теперь вот вы пришли. Непонятно.

— Сейчас нельзя надеяться только на милицию, — со всей возможной серьезностью объяснила Катя. — Они не всегда работают добросовестно. Вот, например, такую наблюдательную женщину, как вы, милиция почему-то пропустила. А вы наверняка все замечаете куда лучше ребят.

— Замечать-то да, а вот бываю там редко. У меня не одно это кафе, в нескольких местах убираюсь. Где утром, где вечерком. Но посмотреть фотографии дайте. Я это люблю. Ну, это сам Арт Тур. Это его жена, ее по телевизору вчера показывали. Молода она для него, вот что. Этого мужчину не знаю, а этот… ну-ка…

Ирина Васильевна внимательно вгляделась в изображение Федора.

— Хороший парнишка. Может, я его где и видела.

Фотография неплохо передавала выражение лица — растерянное, даже почти испуганное.

— А ведь видела! — с торжеством заявила Ирина Васильевна. — В этом кафе и видела. В понедельник. Я как раз убиралась, вечером, после девяти. Народу было мало, но все равно мешались. Я же работаю добросовестно, под столами протираю, под стульями. И этот парнишка, он один из всех отодвинулся, чтобы мне было удобнее. Другие сидят, точно каменные, а я должна у них под ногами корячиться. А этот встал, чтобы дать мне убраться. Высокий такой, тощенький, на вид голодный. Я еще решила — ему нужна хозяйственная баба, чтобы присматривала. Сам пропадет.

"Не в бровь, а в глаз", — подумала Катя. А вслух произнесла:

— Огромное вам спасибо! Представляю, как вам будет благодарна милиция. Я позвоню им и все расскажу. Вы ведь не возражаете?

— А чего возражать? Я правды не боюсь. А что, у парнишки неприятности? Он кто?

— К сожалению, мы не имеем право раскрывать тайну следствия, — важно поведала Катя, отступая. — К вам придет милиционер и ответит на все вопросы. Спасибо! До свидания!

Катя с Таней выскочили за дверь.

— Полухин обязательно будет ворчать — мол, кто нас просил лезть, — прокомментировала Катя, не испытывая ни малейшего раскаяния, наоборот, крайне гордая. — Вот я и решила кинуть ему кость — видите, какие мы покорные, даже побоялись сказать Ирине Васильевне, кто изображен на фотографии. Его это утешит.

Она набрала номер.

— Денис Борисович? Добрый день, это Катя. Вам звонил Шагуч по поводу домработницы Турищевых?

— А не много ли вы хотите знать тайн следствия, Екатерина Александровна?

— Не только хочу, но и знаю, — не удержавшись, съехидничала Катя. — Будучи законопослушной гражданкой, готова ими поделиться. Но сперва хочу проверить законопослушность Шагуча. Вдруг скрыл от вас домработницу и потому нам, приличным девушкам, не стоит с ним общаться?

— Общайтесь на здоровье, — разрешил Денис. — Так что вы еще натворили?

— Ну, знаете ли! Не хотите слушать — не надо.

Катя, разумеется, была готова к ворчанию собеседника, однако посчитала святым долгом продемонстрировать обиду, гордо замолчав. Особенно зная, в каком сейчас Денис нетерпении. А нечего было нарываться!