Шрифт:
Трудно сказать, впрочем, насколько такие планы польского князя могли соответствовать настроениям самого Войтеха. При чтении житий пражского епископа невольно создается впечатление, что он сознательно искал мученического венца29, если, разумеется, не рассчитывал на чудо, когда явно вызывающе вел себя среди пруссов. Как бы то ни было, смерть Войтеха оказалась чрезвычайно удобным поводом для переговоров с папой и императором об организации самостоятельной польской церкви, закончившихся полным успехом польской дипломатии.
В 999 г. на синоде в Риме было принято решение об образовании нового гнезненского архиепископства. Первым архиепископом гнезненским должен был стать Гаудентый (Радим), брат св. Войтеха30.
В Польшу Гаудентый прибыл в 1000 г. вместе с императором Оттоном III. В Гнезно должно было состояться торжественное основание нового архиепископства и ряда подчиненных ему епископств. В общем церковная сторона Гнезненского съезда 1000 г. была заранее настолько хорошо подготовлена, что фактически на съезде, где, помимо императора Оттона III, присутствовало несколько кардиналов и епископов, все дело свелось к формальному, хотя и торжественному, провозглашению решений римского синода. Именно поэтому, очевидно^ Титмар Мерзебургский, у которого итоги Гнезненского съезда вызвали совершенно явное возмущение и раздражение, вынужден был все же признать, что новая организация польской церкви была создана законным путем31.
В состав нового Гнезненского архиепископства вошли вновь основанные епископства в Колобжеге, Вроцлаве и Кракове. Два последних охватывали Силезию и Малую Польшу, т. е. те области, которые до 1000 г. подчинялись, по всей вероятности, пражскому и частично моравскому епископству, а через них Майнцкому архиепископству32.
Ейископ Унгер, который сменил умершего Иордана и который оставался до того епископом in partibus infi-deliurti, т.' е. миссийным епископом, с постоянной резиденцией в Познани, превратился в познанского епископа, но не был подчинен Гнезно.
Новая церковная организация Польши была создана вопреки сопротивлению Унгера33. Поэтому 'познанское епископство непосредственно подчинялось Римскому престолу34.
Таковы итоги Гнезненского съезда в области церковной организации Польши. Помимо внешнеполитического значения основания архиепископства в Гнезно, о чем говорилось выше, создание архиепископства и нескольких новых епископств имело большое значение и для внутриполитического развития страны, способствуя консолидации отдельных, входивших в ее состав земель. Положение это станет вполне ясным, если учесть, что при слабости княжеской канцелярии этого времени церковные органы выполняли целый ряд чисто административных функций, а границы новых диоцезов, нарушая границы старых племенных княжений, способствовали серьезному ослаблению племенного сепаратизма, все еще сильно дававшего себя чувствовать в монархии первых Пястов35.
Сложнее судить о светской стороне Гнезненского съезда. Дело в том, что Титмар Мерзебургский, бывший современником этого события, постарался замолчать все, что было связано с переговорами между Отто-ном III и Болеславом Храбрым о характере польско-немецких отношений в будущем. В главе, специально посвященной Гнезненскому съезду, он ограничился лишь описанием пышного приема, устроенного польским князем юному императору (Оттону III в 1000 г. испольни-лось всего двадцать лет), описал дары, полученные От-тоном в Польше, рассказал о том, как увидев издали Гнезно, император босиком и с молитвами на устах двинулся к гнезненскому храму, чтобы попросить святого мученика Войтеха о заступничестве и, наконец, в нескольких словах охарактеризовал новую организацию польской церкви36.
Одно единственное замечание о светской стороне Гнезненского съезда вырвалось у него совсем в другом месте, при описании события 1002 г. Это цитировавшееся уже выше сообщение немецкого хрониста о том, что император сделал подданного господином, причем Титмар совершенно определенно осуждает образ действий императора37.
Показание Титмара так же, как и нескрываемое им недовольство императором, не оставляют никаких сомнений в том, что в Гнезно с согласия императора было покончено и с той формальной зависимостью Польши от Германии, которую постоянно пытались навязать польским князьям восточногерманские феодалы. Их претензии на верховную власть над польскими землями, которые, впрочем, и до того фактически не имели реального значения, были полностью отброшены. Поэтому представляются необоснованными попытки некоторых исследователей толковать итоги Гнезненского съезда в смысле получения Болеславом от императора инвеституры на лен в качестве князя Империи или личного вассала императора так же, как и вообще попытки рассматривать польско-немецкие государственные отношения того времени в качестве отношений ленного характера 38.
Значительно более подробные сведения о светской стороне Гнезненского съезда сохранились в позднем, по сравнению с Титмаром, источнике польского происхождения. Речь идет о хронике Галла Анонима. В литературе (М. 3. Едлицкий) утвердилось уже мнение, что сообщение Галла о событиях 1000 г. принадлежит к числу вполне достоверных сведений его хроники и может быть использовано при характеристике светской стороны Гнезненского- съезда39.
Описав необычайно роскошный, еще более пышный, чем у Титмара, прием, устроенный польским князем императору, Галл Аноним продолжает: “Увидев его (Болеслава— В. /С.) славу, мощь и богатство, римский император воскликнул с восхищением: “Клянусь короной моей империи все, что я вижу, превосходит то, что я слышал”. По совету своих магнатов <в присутствии всех он добавил: “Не подобает столь великого мужа называть князем или графом, как одного из сановников, но должно возвести его на королевский трон и со славой увенчать короной”. И, сняв со своей головы императорскую корону, он возложил ее в знак дружбы на голову Болеслава и подарил ему в качестве знаменательного дара гвоздь с креста господня и копье св. Маврикия, за что Болеслав, со своей стороны, подарил ему руку св. Адальберта. И с этого дня они настолько прониклись уважением друг к другу, что император провозгласил его своим братом, соправителем империи, назвал его другом и союзником римского народа. Мало того, Оттон уступил ему и его потомкам все права Империи в отношении [замещения] церковных должностей в самой Польше или в других уже завоеванных им варварских странах, а также в тех, которые еще предстояло завоевать”40.
У польского хрониста начала XII в. не было никакого сомнения в том, что на Гнезненском съезде 1000 г. состоялась коронация Болеслава Храброго королевской короной, а Польша была провозглашена королевством. Именно поэтому он величает в своей хронике польского князя королем, а Польшу называет королевством41. Такая интерпретация Галлом Анонимом политического смысла Гнезненского съезда была некритически воспринята рядом историков, писавших либо прямо о коронации Болеслава I42, либо считавших, что в 1000 г. состоялась лишь часть церемонии коронации, требовавшая еще церковного благословения43. Поскольку, однако, Болеславу Храброму в дальнейшем приходилось еще хлопотать о коронации, которая произошла только в 1025 г., накануне его смерти, о чем придется говорить еще ниже, эту точку зрения на Гнезненский съезд приходится отвергнуть. Гораздо более -вероятной представляется иная точка зрения на Гнезненский съезд, сформулированная в трудах К. Равера, С. Замшевского и, Г. Лябуды44. Согласно их взглядам, в Гнезно речь шла лишь о возможности коронации Болеслава королевской короной, причем была достигнута договоренность о поддержке императором Болеслава в этом вопросе.