Шрифт:
Клим невольно придвинулся к Щепкину, пытливо вгляделся в его лицо. Нет, Сергей Павлович совершенно спокоен. Вон как уверенно ведет машину, и глаза у него веселые. А потом, он же наверняка взял с собой револьвер. Пусть только попробует какой-нибудь хищник наброситься на «Кузнечика»!
Клим отодвинулся от Щепкина, постарался принять небрежную позу, даже в окно высунулся и сорвал на ходу лист ольшаника. Чего, дурак, испугался? Другие-то ведь не боятся…
Только Нинка и Лера почему-то перестали петь и выглядывают из-под тента, будто ожидают чего-то.
— Какая чаща… — сказала Нинка.
— Здесь, наверно, ещё не ступала нога человека… — сказала Лера.
А Щепкин сказал:
— Смотрите.
И показал на сосну, к которой была прилажена фанерка с надписью:
„Из одного дерева можно сделать миллион спичем, но одна спичка может погубить миллион деревьев».
Лера и Нинка разом облегченно вздохнули, переглянулись и засмеялись.
Но Клим не находил здесь ничего смешного. Он подумал: «Надо учесть это, когда будем разводить костер».
Игорь, Симка и Славка шли впереди — разведывали дорогу, оттаскивали в сторону бурелом, прощупывали посохами почву. Порой «Кузнечику» приходилось продираться сквозь заросли, объезжать завалы, огромные валуны или топкие места.
Чаща смыкалась все плотнее. А тут ещё подступили сумерки, небо заволокло тучами, посыпался дождик; он зашуршал по листве, затарахтел по кабине.
Щепкин включил фары; в их свете на фоне ярко-зеленых кустов орешника засверкали косые струи воды и Клим увидел растрепанного Славку.
Славка махал рукой:
— Сюда! Правьте сюда, Сергей Павлович!
За кустами проходила более широкая и наезженная дорога. Здесь поджидали промокшие Игорь и Симка все трое следопытов вскочили в кузов, фыркая и отряхиваясь. «Кузнечик» ускорил ход, миновал большую по ляну, прогромыхал колесами по бревенчатому мосту через бурливый ручей (уж если мост, — значит, дорога настоящая).
— Куда же она ведет? — спросила Нинка. А Лера вздохнула:
— Хоть бы там оказался какой-нибудь дом с кроватью.
— И с ватным розовым одеялом? — спросил Славка Лера надулась и ничего не ответила.
Дорога привела к озеру. Никакого дома там не оказалось, зато на высоком песчаном берегу под разлапистой сосной стоял шалаш.
Сразу было видно, что он построен на совесть: жерди глубоко вбиты в землю и связаны на концах гибкими прутьями, ветви густо переплетены — никакой дождик не страшен. А рядом, неподалеку от входа, устроен из камней небольшой очаг.
Людей в шалаше не было, но там нашелся запас дров и сухого хвороста для растопки.
— А ну-ка, бортмеханик, наладить, согласно инструкции, освещение, — приказал Щепкин.
Клим быстро размотал шнур переносной лампочки и присоединил концы к аккумулятору «Кузнечика». При ярком электрическом свете в шалаше обнаружили соль, спички, лукошко с картофелем и ещё фанерку с надписью:
„Товарищ! Это мы оставили для тебя. Уходя, не забудь оставить, что сможешь, для других».
— Смотрите, — сказал Игорь, — фанерка такая же, какую мы только что видели в лесу: новенькая, и надпись свежая. Кто-то идет впереди нас, ребята.
— И этот кто-то, совершенно очевидно, действует по формуле че-че, — заметил Щепкин.
Ребята засмеялись. Только Клим не засмеялся, — что тут смешного? Это дело серьезное. Что бы такое оставить вкусное, питательное для других путешественников?..
«Насобираю это лукошко полное грибов. Завтра же!» — решил он.
Щепкин между тем продолжал отдавать распоряжения. Под его руководством все получалось складно и здорово. В песок воткнули колья и устроили над очагом брезентовый навес. Весело затрещал огонь, забулькала в котле чистая озерная вода, запахло картофельным супом — луковым, наперченным! Это Нинка Логинова постаралась.
Сергей Павлович снял пробу и щелкнул языком.
— Отличная похлебка! А ну, навались! Повторять команду не пришлось. Сразу смолкли смешки и разговоры. Теперь на берегу был слышен только стук ложек-поварешек да по временам раздавались короткие возгласы:
— Нина, налей!
— Нина, долей!
— И мне….
— И мне ещё!
Не успел Клим доесть вторую порцию, как глаза у него начали закрываться сами собой — не хочешь, а все равно слипаются, — и с каждым разом их все труднее открывать. О чем это там ребята говорят? Нет, это не ребята, это Сергей Павлович говорит: