Если так пойдет дальше, ее притворство раскроется, и она будет опозорена. К тому же останется без работы. Но, положа руку на сердце Аманда призналась себе, что Соланж не очень переживала по поводу работы. Ей безумно нравилось болтать с Хантером Джеймсом, флиртовать с ним… несмотря на риск разоблачения.

– У меня двое мальчиков. Близнецы, – сказала Соланж. – Сейчас им десять лет, и они такие активные! Непоседы! Наверное, слишком много… как это? Тестостерона!

Черт, теперь ей показалось, что акцент звучит совсем неправильно – не как у француженки, а как у персонажа из мультика. Надо говорить короткими фразами, не давать волю чувствам. И языку тоже нельзя давать волю!

– А чем занимается ваш муж? – спросил Хантер Джеймс.

– Мужа нет! – Она решительно замотала головой, и темные локоны взлетели над плечами. – Нет мужа! Он ушел! Пуф! Ушел… к черту! – Она подтвердила свои слова весьма эмоциональной жестикуляцией, радуясь, что хоть слово правды прозвучало сегодня из ее уст.

После этого Аманда крепко дернула Соланж за ухо, делая вид, что поправляет серебряную сережку. Надо заканчивать разговор и выбираться отсюда. А то Соланж наболтает еще что-нибудь. Или, что еще хуже, сделает что-нибудь… о чем Аманда пожалеет.

– Месье, – сказала она со вздохом. – Извините меня, но я должна начать. Работа ждет.

– Конечно, прошу вас.

Аманда работала быстро, торопясь убраться из дома, пока они с Соланж не наболтали еще каких-нибудь ненужных подробностей. И вообще – если ее интересует Хантер Джеймс, нечего уступать его этой нахальной Соланж, которая, дай ей волю, просто прыгнула бы в его постель и пригласила бы хозяина прилечь рядом.

Но она, Аманда, не такая! Она порядочная женщина с чувством меры и такта. Кроме того, ей надо зарабатывать на жизнь, содержать дом и детей.

Впрочем, у Соланж ведь тоже оказалось двое мальчишек-близнецов, которых надо кормить.

Кэндис сидела в кабинете, когда раздался звонок в дверь. Она никого не ждала и с удивленной гримаской направилась к двери, мягко ступая по полу ногами, обутыми в пушистые носочки. На пороге стоял Дэн с улыбкой на лице и букетом цветов в руках. Кэндис мечтательно вздохнула: Донован был абсолютно неотразим.

– Доставка цветов для Кэндис Шугамен, – сказал он, глядя на нее веселыми глазами. – Это вы, мэм?

– Да, это я. – Кэндис вскинула брови в притворном удивлении. – Но от кого, интересно, цветы?

– От тайного воздыхателя, который хотел бы пригласить даму на ужин.

– М-м… – Женщина смерила «курьера» внимательным взглядом. – А условия доставки включают пение серенад или стриптиз?

– В контракте этого нет, – ответил он, входя в дом. – Но думаю, можно будет устроить за небольшую дополнительную плату.

Он закрыл за собой дверь и протянул Кэндис цветы. Когда она принимала букет, Дэн перехватил ее руки и, притянув к себе, нежно поцеловал:

– Не хочу, чтобы ты сердилась на меня, – сказал он. – Может, я и был резковат, но не потому, что хотел что-то навязать тебе. Просто обидно видеть, как ты срываешься с места, стоит твоей маме свистнуть.

– Это только так выглядит, потому что моя мать такая… властная. Но я-то знаю, что она становится старше и нуждается во мне все больше и больше. Думаю, ты все понимаешь. – Она, в свою очередь, нежно поцеловала Донована, потом зарылась носом в букет. – Какая прелесть. Пойдем, их нужно поставить в воду.

Они прошли в кухню, и Кэндис выставила на стол бутылку вина:

– Открой, пожалуйста. Это каберне, очень неплохое. Она поставила на стол стаканы, достала открывалку и отдала ее Дэну. Потом взяла с полки хрустальную вазу и наполнила ее водой. Пока она ставила букет в воду, Дэн открыл вино и наполнил бокалы.

– Меня тоже раздражает… а иной раз просто бесит тот способ, каким мама просит о помощи, – продолжала Кэндис. – Но кроме меня, у нее никого нет, так что мне ее жаль. – Она взяла бокал. – Мама никогда не отличалась сдержанностью и всегда обожала командовать людьми. Но после смерти отца ее озабоченность моим будущим приняла поистине устрашающие размеры. Она видит только один путь устроить будущее своей дочери – выдать меня замуж.

– Разумеется, кандидатуру она подбирает по своему вкусу, – заметил Донован.

– Именно. И она продолжает в этом упорствовать, хотя я уже три раза была замужем, и каждого из кандидатов она считала просто идеальным… а в жизни он оказывался совсем не таким. Но мама не сдается. Женщины рода Блум всегда отличались упорством.

– Должен признать, что некоторых упорство красит… но не твою мать. – Дэн отсалютовал подруге бокалом. – И вообще – какой матерью надо быть, чтобы назвать дочь Кэндис, а потом настаивать, чтобы она не позволяла окружающим звать себя Кэнди?