Виталя заявил, что модели ему никогда не нравились. Впрочем, и я тоже. Я поинтересовалась, каких женщин он предпочитает.

– Зачем мне это нужно? – огрызнулся Виталя.

– Просто любопытно, – ответила я, одновременно подумав: «Тоже, что ли, извращенец какой-нибудь?»

– В теле, – родил Лопоухий. – С большой грудью. В общем, чтобы все было.

Я порадовалась: Виталю можно не опасаться и спокойно оставаться с ним наедине. Я совсем не в его вкусе. Не изнасилует, хотя несколько раз за время нашего знакомства обещал придушить.

За этими милыми разговорами прошло примерно полчаса. Рядом с нами притормозили неприметные «Жигули». Еще минут через десять появились вторые, в них мне привезли одежду и обувь. Более того, приехала сама повелительница змей с двумя особями в термосах.

– Как ты, Юлька? – спросила меня соседка, осматривая со всех сторон. – Все в порядке?

– Таня, твой плащ там остался, – кивнула на клуб. – Девчонки, правда, обещали вынести…

Татьяна махнула рукой и заявила, что потребует компенсации у Ивана Захаровича. Раз не сообразил мне сразу купить верхнюю одежду вместе с платьем и париком, пусть ей теперь покупает.

– Он будет рад, – вставил Лопоухий.

– А тебя никто не спрашивал. И вообще подслушивать нехорошо.

Татьяна посмотрела на его уши. Уши покраснели, сам начальник охраны тоже.

Чтобы немного разрядить обстановку, я предложила продвигаться к ночному клубу. Вид у меня был еще тот: на «змеиную шкурку» была надета турецкая кожаная куртка большого размера (явно с плеча кого-то из охранников Сухорукова), в которую поместились бы три такие, как я. На ногах – высокие кроссовки (мои собственные). «Мерседес» мы оставили без присмотра (такие машины обычно не воруют), сами распределились по «Жигулям». Мы с Татьяной и Лопоухий – в одной машине, двое его подчиненных – в другой. Припарковались с двух сторон ночного клуба, правда, на некотором удалении, чтобы, не дай бог, не привлечь ненужного внимания. Я предпочла дежурить у служебного входа.

– У тех ребят фотоаппарат есть? – уточнила у Лопоухого.

– А как же, – хмыкнул он.

Пока мы сидели в ожидании, я подробно рассказала Татьяне о случившемся.

– Слушай, а этот депутат в «Кресты» шастал только для саморекламы? – спросила она. – Сколько раз он туда таскался только на твоей памяти, Юля?

– Туда много депутатов шастает, – заметила я.

– Но этот-то больше всех. Значительно больше. И регулярно.

Лопоухий хмыкнул, а я в самом деле задумалась. Речи он толкал о себе, любимом, потом с народом общался, вроде как спрашивал заключенных об их проблемах, уточнял, за что бороться надо. Обещал бороться за их права. Потом всегда какие-то артисты выступали, по всей вероятности, оплаченные из депутатского фонда… Где во время выступлений артистов бывал Ефимов? Как-то раньше я не задавалась этим вопросом. И не обращала внимания. Я сама во время этих мероприятий старалась задавать вопросы тем, рядом с кем оказывалась. Я же туда ходила не Ефимова слушать и не концерт смотреть, а материал собирать для репортажей. Надо будет поговорить с Пашкой и кассеты просмотреть. Ефимов объявляет выступление артистов, а сам… Спускается со сцены? Или скрывается за занавеской, которой занавешен алтарь? [9] А потом уже оттуда выходит в коридор? Если он скрывался за занавеской, не за ней же он сидел во время выступления девочек? Да за время их выступлений он мог успеть переделать много дел… Вроде как под маркой общения с сотрудниками или с подследственными (ведь в зале-то во время его выступлений находились только осужденные – отряд хозобслуги), или осмотра камер, или еще чего-то… Придумал бы – и договорился с кем надо. И вообще, его мог кто-то ждать. Только зачем?

– А рыжая-то хороша, – покачала головой Татьяна.

– Я никогда не доверял рыжим, – вставил Лопоухий. – Один страну на ваучер натянул, а бабы, точно все, – редкостные стервы. Это ж какой дрянью надо быть, чтобы после занятия любовью с мужиком воткнуть в него нож?!

– Ну ладно бы еще гениталии отсекла, – задумчиво заметила Татьяна. – А то в сердце…

Лопоухий аж подпрыгнул на водительском месте и в ужасе посмотрел на Татьяну.

– Тогда лучше в сердце, – сказал он.

– Учтем, – кивнула Татьяна. – Юля, ты слышала?

Я обещала опубликовать в какой-нибудь своей статье мужские предпочтения без ссылки на источник. Или Виталя согласится на интервью перед камерой? Про маляву он так хорошо в свое время народу рассказал. Татьяна заметила, что нашему каналу или какому-нибудь из изданий холдинга следовало бы провести социологический опрос на эту тему, а потом опубликовать его результаты. Народу будет интересно.

– Ты имела в виду депутатов, Таня? – елейно спросил Лопоухий. – Тогда не уверен. Думаю, их точно надо сразу в сердце, а то каких законов они могут напринимать, если еще будут физически кастрированы.

Татьяна кивнула с самым серьезным видом. Я же уже продумывала свой очередной опус… Интересная тема для исследования. Или коллегам идейку подкинуть? У нас же в холдинге сексуальной тематики – выше крыше. «Народ хочет секса», – считает начальство. И вообще что-то стало модно в последнее время ножом в сердце убивать. Ящер (или не Ящер) – Царицу Тамару, Светка Ковальчук – Ефимова… А вообще-то рыжая молодец: одним депутатом меньше. Но чем же он ей все-таки не угодил? Или не ей? А ее просто попросили? Хорошо попросили. Или приказали. А она не могла отказаться. Ох, непроста девушка. И какого дьявола ее приносило к стенам нашего холдинга? И ко мне лично? Как-то странно она со мной разговаривала…

И кто же все-таки прирезал Царицу Тамару, в убийстве которой обвиняется Ящер? Ведь практически все считают, что он не мог ее убить… Не один ли это человек так умело обращается с ножами?! Одним сильным ударом в сердце…

– Так, внимание! – прошептал Лопоухий.

Мы обе напряглись. Машина стояла за рядом мусорных баков, у проема, сквозь который как раз виднелся выход из клуба. Оттуда выскользнул крепкий парень в костюме и проследовал куда-то вправо.

– За ним пойдем? – уточнила Татьяна.