Кто-то вспомнил, что у Ефимова папа то ли целитель, то ли прорицатель (после неожиданно прорезавшихся способностей сына?). «Проходимец не в первом поколении», – тут же пробурчал себе под нос Андрюша и решил разобраться, почему Ефимов молчал в телевизор в начале своей политической карьеры? Может, продолжал бы молчать – и жив остался бы? Народ следственной бригаде пояснил, что кандидат в депутаты решил таким оригинальным способом использовать предоставляемое ему эфирное время. Народу, как показала практика (избрание кандидата в депутаты), молчание понравилось больше, чем речи с пустыми обещаниями.

А вообще мне кажется, что нашим политикам следовало бы брать уроки у наших воров в законе или, по крайней мере, у тех, кто успел побывать «за забором». Вот у кого нужно учиться порядку, дисциплине, умению взвешивать слова и не болтать лишнего. А то как заговорили, заговорили после семидесяти лет молчания – и оказалось, что семьдесят лет мы жили неправильно и делали все не то. А теперь нужно выбирать этих самых честных и самых принципиальных – и окажемся в раю. Интересно, куда попадет Ефимов?

Я решила подойти к трупам, где теперь стоял приятель, и тихо сообщила (или напомнила?) Андрюше, что многократно снимала этого типа в «Крестах». Он там не молчал, а речи толкал со сцены в актовом зале и с народом активно общался. Обещал бороться за права заключенных – или просто агитировал потенциальный электорат для следующих выборов. Правда, никого не лечил и ничего не заряжал. Жалко, что город лишился такого разносторонне одаренного человека.

Выслушав меня, приятель принял стойку боевого пса. Задумался. Встретился со мной взглядом.

– Думаешь, как-то связано?.. – спросил.

Я пожала плечами.

– Не знаю, Андрей.

– У Сухорукова можешь спросить?

– Иван Захарович Ефимова точно не спонсировал. На фиг он ему сдался? Этот, – я кивнула на труп, – сам от себя в «Кресты» ходил. Зачем – не знаю. Может, и в самом деле только для роста популярности. Всегда журналистов приглашал, сам аккредитацией занимался. Нам с Пашкой на ефимовские выступления не требовалось никакие бумажки от холдинга представлять. Так-то нужно в ГУИНе получать и разрешение на посещение, и разрешение на съемку.

Андрюха же продолжал размышлять вслух:

– Депутат вполне мог послужить передаточным звеном – кому и чего предстоит выяснить, а потом его убрали, чтобы не сболтнул кому не надо лишнего.

– Согласна: он мог во время посещения передать маляву. Но за это убивать?

И если бы Андрюша знал, кто на самом деле прикончил депутата… Вот только мне самой было интересно, за что. Может, прямо спросить у рыжей? Только нужно взять у Ивана Захаровича пару-тройку мальчиков для охраны.

Хотя в самом ли деле это рыжая постаралась или как? Одним ударом в сердце? Ей, конечно, силушки не занимать. Такие дамочки натренированы и тарелки в стены кидать, и мужей скалками лупить. Но зачем ей? И зачем так рисковать? По-моему, когда она заскочила в туалет, на ней не было никаких следов крови. Я, конечно, не присматривалась, так как не ожидала, что рыжая прикончит своего любовника, но, если бы что-то в ее облике было необычным, заметила бы. Приучена я обращать внимание на такие вещи. Для себя она выглядела даже спокойно. Или ее, наоборот, кровушка успокаивает? Маньячка она, вампирша? Но зачем бы она поперлась в туалет сразу после убийства?.. И откуда она взяла тот здоровенный тесак? На себе она его спрятать не могла: я помнила, во что Светка была одета. В сумочку он бы тоже не поместился. Если он только не складной… Интересно, эксперты Ивана Захаровича смогут это определить по сделанным мною снимкам?

А если… Если кто-то зашел к любовничкам и попросил рыжую быстро покинуть помещение? Разговор есть к депутату. Срочный и безотлагательный. А ты, милашка, давай вали мыться в другом месте. Не может не быть душа в таких апартаментах. Это, кстати, легко уточнить. Ну, например, дождаться прихода девочек на работу. Поймать двух штатных сотрудниц на подступах к клубу – если они в ближайшее время сами не позвонят мне.

С самой рыжей мне разговаривать не хотелось – сделаю это только в случае крайней необходимости и если другого выхода не будет. Андрею я так ничего и не сказала про клуб и мои вчерашние наблюдения.

Следственная бригада тем временем бурно обсуждала, где могли прикончить депутата и второго мужика, извлеченного из Мойки. Второго я, как ни приглядывалась, опознать никак не могла. Другие собравшиеся на набережной – тоже. Андрюха обещал сообщить, когда (и если) выяснят, кто это такой. Мне тоже было любопытно. Но, может, Иван Захарович знает? Мне же к нему с отчетом ехать. Вот и спрошу.

«Кстати, а не мог ли Ефимов пронести в «Кресты» пистолет?!» – вдруг ударила в голову мысль. С другой стороны, с Серегой-то они не знакомы. Или знакомы? Или дело совсем не в Сереге, а в Ящере? Но почему тогда Ефимов велел Сереге подставить меня? Вроде бы я депутату никаких гадостей не делала, наоборот, освещала его инициативы так, как он хотел… Или я оказалась подходящей кандидатурой для подставы?!

Заныло сердце. Получить нож в родной организм (любую его часть) совсем не хотелось.

– Зачем тебе аптечная сеть в России? – спросила баронесса фон Винклер-Линзенхофф у сына. – Это опасно! Это дикая страна! Я же помню, каким ты приезжал оттуда!

– Мама, я не собираюсь постоянно жить в России, – ответил Отто Дитрих. – Я найму русского управляющего.

– У тебя уже есть кандидатура?

– Есть.