Виталя надежен, на него можно положиться. Да, характер у него не сахар, но ведь и я не подарок? И что мы столько ругались? Из-за чего?

– Юль, может, ты снова с ним попробуешь, если… – Татьяна не закончила фразу.

– Боюсь, что жить в одном доме мы все-таки не сможем, а вот встречаться раз в недельку, до первого скандала – вполне. Только, боюсь, Виталя будет против.

– Почему? По-моему, ему было интересно с тобой ругаться. Ведь все другие его бабы, как я понимаю, были податливыми, как воск. Тебя же ему было не переделать. Он это понимал, уважал, но мужская гордость не позволяла ему смириться. Кстати, тебе ведь Афанасий свадьбу через полгода предсказал.

– Боюсь, что не с Виталей… – задумчиво произнесла я. – И замуж за Виталю я не хочу. Вообще ни за кого не хочу.

Разбудили меня рано. Татьяна лежала, отвернувшись к стенке, а парень, который меня тряс за плечо, говорил шепотом, явно не желая будить мою подругу.

– Вставайте, Юля. Нужно будет снимать.

Я спустилась на завтрак и, к своему огромному удивлению, обнаружила за столом губернатора области, который пил кофе. Пашка ел яичницу с ветчиной, мне тоже предложили яичницу, но я съела один творожок и выпила крепкого чая.

Иван Захарович, как выяснилось, обратился за помощью к губернатору, один подчиненный которого погиб, второй находился неизвестно где. Ему показали часть сделанных нами с Пашкой съемок, в частности мертвого помощника, потом присланный ультиматум. Губернатор давал людей для проведения операции по освобождению ребят Ивана Захаровича и вице-губернатора. Все считали, что они находятся недалеко друг от друга. Нам с Пашкой предстояло снимать результат. Правда, ждать вместе с губернатором и Иваном Захаровичем мы будем на некотором удалении от «квадрата», в губернаторском вертолете.

– Интервью дадите? – спросила я у него.

– Дам. После. Если все пройдет нормально.

Он был хмур и выглядел усталым. Ему на голову свалились лишние проблемы. Он явно не рассчитывал на такое начало трудовой недели.

Потом он вдруг поднял голову и посмотрел на меня.

– Вы согласитесь передать найденные блюда нашему краевому музею? У нас очень интересный музей – несколько комнат оформлены под старые русские избы людей разного достатка, выставлены старинные орудия труда, вышивки. Просто придите посмотреть.

– Я – только за то, чтобы найденный клад выставлялся в музее для всеобщего обозрения. Но это зависит не только от меня.

– Клад нашли вы. И Павел.

– Как скажет Юля, – подал голос оператор. – Мне бы пива.

– Мы не находили тарелки – в смысле, как клад. Я думаю, что будет заведено уголовное дело. Надеюсь, что тарелки не заберут как вешдоки. К сожалению, я знаю, что иногда случается с вещдоками. По крайней мере, со своей стороны я приложу все усилия для того, чтобы они попали в музей. Я предлагаю сделать репортаж о передаче ценностей вашему музею. Передавать будет Иван Захарович. Он – известный меценат, любит светиться перед камерами, а я и так все время в кадре. Пусть по официальной версии он передает клад в музей. Тогда и забрать его будет сложнее. А если передача пройдет, мы еще в еженедельнике «Невские новости» это осветим, еще в каких-то изданиях, то поднимется много шума. Мой постоянный консультант из Управления в Питере сегодня должен выяснить, кому принадлежал дом, в котором мы нашли тарелки. То есть, конечно, он принадлежал армии. Андрей выяснит, кто там жил. Поэтому не исключено, что еще что-то найдется. Сегодня вечером можно устроить презентацию и передачу даров музею?

– Все зависит от того, как пройдет операция по освобождению заложников, – вздохнул губернатор. – Вначале это, потом все остальное.

При самой операции мне, конечно, присутствовать никто не позволил, да мне, признаться, и не хотелось совать голову в пекло. Что я там могла сделать? А словить шальную пулю – так вполне.

Потом мы в губернаторском вертолете, севшем на какой-то поляне, получили сигнал, что можно следовать на место. Виталя говорил лично с Иваном Захаровичем и сообщил, что и наши все живы, и вице-губернатор, и вертолетчик, исчезнувший с острова.

С высоты птичьего полета я увидела расчищенную среди леса площадку и несколько домиков на ней. У кромки леса на животах лежали мужчины со связанными за спиной руками, ноги держали на ширине плеч. Мгновение спустя я поняла, что они одеты в черные тюремные робы!

Я ничего не понимала.

Наконец вертолет сел, мы с Пашкой выскочили, к губернатору подошел командир спецназа, не снимавший черной шапочки. Иван Захарович сразу же отправился к группе освобожденных. Мы с Пашкой остались слушать отчет командира спецназа, поскольку были на работе. Но мне страшно хотелось обнять Виталю! Как здорово, что все ребята остались живы!

Хотя тут проводилась операция по захвату…

– Живы все? – вклинилась я в беседу губернатора и командира спецназа.

– Из ваших и наших – да. Раненые есть. Но все жить будут. Сейчас им оказывается первая помощь. А из охраны этого странного местечка – не все.

– А что за зэки там лежат? – кивнула я на кромку леса.

– Заложников здесь охраняли зэки, – сообщил командир спецназа.

Мы с губернатором от удивления открыли рты.

– Вы лично можете допросить кого-то из них. Возможно, вам скажут больше, чем нам. Вам и Ивану Захаровичу.