– Все съемки, кроме погреба, – сказал старший в группе.

– Сами знаем, – сказала я. – С тарелками пусть Иван Захарович решает.

– А себе одну не хочешь взять? – прищурился старший.

– И куда мне ее девать? Под кроватью прятать? У меня дома это не повесишь. У меня много народу бывает, причем и из органов тоже.

– Вообще-то я так понимаю, что с этих блюд раньше ели, – заметил парень.

– А ты стал бы?

После некоторого периода размышлений он покачал головой и сказал, что золото во все века не приносило людям ничего, кроме проблем. Лучше он свою зарплату получит и премию за наше спасение и свою честность.

Я позвонила нашему главному редактору Виктории Семеновне уже по своей обычной трубке. Здесь связь была. Я вкратце рассказала о том, что с нами случилось, предупредила, что материал мы перегоним, но когда появимся сами – неизвестно. Виктория Семеновна сказала, что из наших съемок что-то смонтируют. На понедельник – точно, а ко вторнику мы уже будем знать, смогу ли я вести «Криминальную хронику», а если нет, так еще что-то смонтируют.

Мне казалось, что материала хватит на неделю, но мое мнение с мнением главного редактора по этому поводу могло расходиться.

Я также поинтересовалась, не нашли ли сбежавшую из психушки Алевтину Ильиничну, супругу прапорщика Гены. По словам нашей главной, о «террористке» не было никаких сведений. Геннадий Константинович жил у своей бухгалтерши и готовился стать отцом. Про бывшую супругу слышать не желал. Племянница бывшей супруги обосновалась у весельчака из психиатрической «Скорой», и квартира, доставшаяся Гене от матери, пока освободилась. Гена побывал на даче, подозревая, что супруга могла податься туда, и обнаружил, что и на даче кто-то что-то искал, но ничего не взял, а только перевернул все вверх дном. Эти сведения для меня через Викторию Семеновну передавал опер Андрюша из Управления.

Я позвонила и ему, сказала, что жива, но пока задержусь на Севере. Попросила только выяснить у Гены, где был чей дом на острове – и Пашка перегнал часть съемки с общим видом на Андрюшин домашний компьютер. Андрюша даже не спросил, зачем мне это, вероятно, решил, что для представления народу. Обещал сообщить на следующий день. Трупы на острове его совершенно не заинтересовали – не его территория, а он так занят со своими, что происходящее в других местах нашей необъятной родины его совершенно не волнует. Он очень циничен, как практически все мои знакомые из органов.

– С солдатиком будет большой скандал, – только и заметил Андрюша. – Но он нас вообще никаким боком не касается. Еще археолог может, но тоже навряд ли… А солдатиком армейские будут заниматься.

– Это если найдут второго солдатика и сержанта, – ответила я. – Это они говорили, что похоронили его в пути. Если это вообще он. И я не представляю, кого нашла в кустах и как его будут опознавать.

Потом прилетел Иван Захарович. Количество сопровождающих меня откровенно поразило.

– Вы леса собираетесь прочесывать? – спросила я.

– Возможно, – с самым серьезным видом ответил он. – Я не исключаю, что буду просить помощи у армии.

– Какой помощи? – не поняла я.

Иван Захарович сообщил, что связист и Виталя подали сигналы тревоги. Они поступили примерно из одного места, расположенного на приличном удалении от того, где совсем недавно находились мы. У этих двоих с собой имелись достижения современной науки и техники, которые захватчикам, вероятно, не удалось обнаружить – или они даже не знали, что искать.

Это было нечто типа «тревожной кнопки», посылающей сигнал через спутник. Ей можно воспользоваться только один раз. Это просто сигнал, сказать ничего нельзя. Специальная принимающая аппаратура ловит этот сигнал и определяет место, откуда он послан.

Судя по самой подробной карте, место находилось в лесу. Вероятнее всего, Виталя и связист находились не вместе, поскольку сигналы прозвучали с небольшим временным промежутком. Если бы они были вместе, то поберегли бы вторую «кнопку». То есть они были недалеко друг от друга, но скорее всего разделены.

– Вы считаете, что их хотят использовать в виде «дичи» при очередной охоте на людей? – уточнила я. – Чтобы не объяснять очередной «побег» с зоны?

– Это один из вариантов, – сказал Иван Захарович, но больше ничего объяснять не стал.

Тем временем Ивану Захаровичу кто-то позвонил, и в процессе разговора у него стали округляться глаза. Для господина Сухорукова, видевшего в своей жизни все и вся, подобное очень нетипично.

– Сюда пересылай, – приказал он говорившему. – Сейчас трубку передам, чтобы адрес сказали.