— Пришел, да? — спросил он, — ну тогда заходи.

Игната Викторовича я увидел сразу. Он стоял за столом, повернувшись лицом к окну, а ко мне, соответственно, спиной. Свои большие руки Игнат Викторович сложил за спиной, и я увидел большой сверкающий браслет на левом запястье. За окном ярко светило солнце, сквозь распахнутую форточку доносился приятный аромат недавно скошенной травы, доносился гул, словно мимо гостиницы проносились бесконечным потоком автомобили.

Я повернул голову и увидел еще кое-кого. Помимо Степы, пристроившегося на стуле возле стены, на диване сидела Настя Морган, та самая, с которой я познакомился в актовом зале. Настя была одета в плотно облегающую футболку серого цвета и длинную черную юбку, волосы собрала в косу, а аромат ее духов здорово соперничал с ароматом свежей травы. Настя кивнула в знак приветствия, но ничего не сказала. В кабинете вообще стояла несколько зловещая тишина.

— Итак, — сказал, наконец, Игнат Викторович, и я подумал, что мой смертный час настал.

Но вместо того, чтобы низвергнуть на меня молнии, Игнат Викторович отвернулся от окна и сел за стол. Щеки его были красными, на лбу проступили капли пота, две верхние пуговицы белоснежной рубашки — расстегнуты. Игнат Викторович смотрел на меня большими темными глазами с выражением огромной, почти вселенского масштаба, усталостью.

— И как это вас угораздило, молодой человек? — поинтересовался он спокойным, ровным голосом.

— Сам не знаю, — я пожал плечами.

— Хорошо, — почему-то сказал Игнат Викторович, хотя по общему впечатлению выходило, что довольно-таки плохо, — расскажите-ка мне, Артем, что вы натворили этой ночью. И ничего не утаивайте.

— А тут утаивать нечего, — пробормотал я, и рассказал все, что видел и слышал, начиная с того момента, как Юлик постучала в дверь моего номера.

Рассказ занял минут двадцать, после чего Игнат Викторович вытер со лба пот, потянулся к телефону и буркнул в трубку:

— Ксюшенька, принеси чайку. На четверых.

После этого он вновь обратил свой взор на меня.

— Да будет вам известно, Артем, что в вашем рассказе есть как минимум две странности. Во-первых, каким образом дверь на чердак была открыта, а Страж об этом даже не учуял. И, во-вторых, откуда появилось приведение, если на пятый этаж они подниматься просто физически не могут.

— Почему? — заинтересовался я.

— Тогда их утянет в атмосферу, — туманно объяснил Игнат Викторович, — но это как раз допустимо. Мы просто никогда не проверяли, утягивает их или нет. Просто каждый призрак об этом знает и не суется, куда ему не положено… Меня Страж настораживает. Куда он глядел?

— А вы его позовите и спросите, — сказал я.

— Уже позвал, — вздохнул Игнат Викторович и посмотрел на диван.

— Несанкционированного взлома двери в чердачное помещение не было! — быстро сказала с дивана Настя, — я бы почувствовала.

— Но ведь пломба сорвана, — возразил Игнат Викторович, — Настенька, золотце, я прекрасно понимаю, что вчерашней ночью ты развлекалась вместе с остальными в своем актовом зале, ты могла просто не почувствовать, или не обратить внимания. Лучше не оправдывайся и признай факт взлома. Проворонила ведь?

— Не проворонила, — упрямо мотнула головой Настя, — я не первый год работаю, Игнат Викторович, я же не стажер какой-нибудь.

Лица всех трех повернулись в мою сторону. Я почувствовал себя безумно неловко и на всякий случай сказал:

— Я дверь не открывал. Я ее только закрыл.

— Артем, вы бы и не смогли ее открыть, не переживайте, — сказал Игнат Викторович, — во-первых, у вас еще нет допуска, во-вторых, чердак и подвал в подчинении Стража и туда вообще никому больше соваться не положено, а в-третьих… вам давали вчера лист в клеточку?

— Давали.

— Захватили? Отлично, дайте-ка сюда.

Игнат Викторович взял лист, ручку и что-то долго на нем выписывал, потом поставил большую печать и вернул мне обратно.

— Что это? — спросил я.

— Допуск. Потом ознакомитесь. Пойдем дальше, — сказал Игнат Викторович, — видите ли, какая штука получается? Никто двери не открывал, а она все равно была открыта. Страж не заметил взлома, какой-то призрак в соломенной шляпе указал стажеру на дверь, а когда Артем ее закрыл, растворился.

— И после всего этого мы имеем дыры в Ничто, да? — завершил Степа.

— Совершенно верно. У нас возник парадокс, который нужно исправить.

Я набрался храбрости и спросил:

— Кто-нибудь объяснит мне, что произошло? Почему нельзя было открывать дверь на чердак?

Игнат Викторович как-то странно на меня посмотрел, а потом сказал медленно:

— Артем, у вас сегодня первый день дежурства? Так идите к Кристине, скажите, что Степан пока останется со мной. Я отпущу его, когда придет время. А у вас я уже все выяснил, мне больше ничего не нужно, до свидания.