Но в тот раз он потерял какой-то невидимый душевный якорь, сцепился с задевшим его парнем и серьезно его изувечил. Хорошо еще, что тот выжил. На суде, да и потом, первые месяцы в зоне, Боцман никак не мог понять, за что ему дали эти семь лет? За какого-то волосатого хипаря, первого приставшего к нему со своим поганым карате? Сам виноват, нечего было блатовать в матросской пивной со своими столичными замашками.

Отсидел он пять лет, год еще провел на химии, но вернулся Боцман домой другим человеком. В голове его словно кто-то переставил знак плюс на минус. Снова пойти на сейнер и честно работать? Да нет, он свое оттрубил на лесоповале. Теперь он отдохнет, будет жить для себя, а не для дяди, рапортующего о выполнении плана.

Тут грянула перестройка, в это время он как раз и познакомился со Шварцем. Если тот был мощью банды, то Боцман — душой и мозгом. Осторожный, осмотрительный, он сначала все тщательно просчитывал, а потом уже пускал в ход свирепую силу Шварца. Трудно сказать, кто из них в банде был по-настоящему главным. Со временем он стал Шварцу даже не другом, скорее братом, причем старшим, его вторым я.

Между тем из подвала показалась фигура в форменном милицейском плаще. Человек оглянулся на застывший без света «БМВ» и, не торопясь, двинулся в сторону набережной.

— Это Калинин, давай за ним, — ткнул в бок локтем Шустика Шварц.

Капитана они догнали за углом. Нервно оглянувшись по сторонам, он быстро нырнул в машину и, неодобрительно покосившись в сторону расплывшегося в фиксатой улыбке соседа, сразу выговорил Шварцу:

— Вы что, подождать не могли? Отошел бы чуть подальше, тогда и подобрали. Далеко не вези, всюду патрули, проверяют машины, сверни в переулок.

Шварц кивком подтвердил, и Шустик загнал машину в короткий тупичок между домами. Затем хозяин обернулся к милиционеру.

— Ну говори, что узнал? Кто убил Боцмана?

— Да что там узнаешь, — с ходу начал врать Калинин. — Все косятся, а Ширшов, следователь прокуратуры, тот прямо спросил, что это я тут делаю. Наплел ему с три короба.

— Ты не юли, говори, кто его убил?

Света в машине не зажигали, лица Шварца капитан не видел, но и от одной интонации его голоса мурашки побежали по коже.

— Ну, похоже, — неуверенно сказал Калинин, — что это тот парень со спасалки.

Шварц протянул руку, схватил капитана за грудки и, притянув поближе, задыхаясь, прохрипел прямо в лицо ему:

— Ты, это ведь ты его нам подсунул!

— Да погоди, может, и не он! — оправдывался капитан, стараясь оторвать от плаща руки Шварца. — Может, это те ребята с севера, вот пальчики снимут, и я точно скажу.

Шварц подержал его еще секунду, потом отшвырнул от себя.

— Придушить бы тебя, гада, да ладно. Нужен еще.

В салоне установилась тишина, каждый думал о своем. Шустик страшно хотел пить, но сейчас его желание было так некстати. Санек уже прикидывал, как понадежней убрать этого мента, мысли Шварца душил растущий гнев. Но в самом плачевном состоянии находился капитан Калинин. Ведь это действительно он придумал всю комбинацию. На пляже, около мертвого тела, он мгновенно узнал Стрижа в толпе. Удивительным даром наделила природа этого невзрачного с виду человека. Он обладал поистине феноменальной памятью. Много лет Калинин добросовестно служил в отделе учета уголовного элемента. Те, кто хотел получить какую-нибудь справку побыстрей, обращались прямо к нему, минуя картотеку. Капитан или мгновенно находил нужное дело, либо просто цитировал данные на нужного ему человека.

На борьбу с проституцией его Седов бросил временно, скорее в виде шутки. Старому служаке полковнику вновь образуемый отдел показался делом если не пустячным, то по крайней мере второстепенным. Отвлекать на этих б…, как выразился Седов, лучшие кадры он не собирался, а тут как раз заявился к нему Калинин с рапортом о повышении по службе. Рапорт этот он написал под диктовку суровой жены, да и носил с собой целую неделю, не решаясь подать на стол начальству.

"Пусть покомандует, — думал полковник, подписывая приказ о назначении Калинина, — снять я его всегда успею". Но капитан неожиданно проявил в новом для себя деле столько рвения и сноровки, что Седов начал уж подумывать, не дать ли ему майора. На самом деле Калинин просто расчищал для Шварца поле деятельности. Мелкие сутенеры, не желающие идти под начало культуриста, теперь устранялись с помощью милиции.

Если бы Калинин знал о последних записях в досье Стрижа, о его участии в заварухе с чеченцами и награде, может, он и не решился бы на всю эту аферу. Но понадеявшись на свою фотографическую память, капитан не соизволил заглянуть в дело и на этом много проиграл.

— В студию они не вломились? — нарушил молчание Шварц.

— Нет, дверь закрыта, а у Боцмана не оказалось ключей.

— Ключей нет?! — резко обернулся назад Шварц. — Черт возьми, все одно к одному!

— Что значит одно к одному? — насторожился Калинин.

— Да мы там кассету оставили, — хмыкнув, ответил Шварц.

Калинина даже пот прошиб.

— Как оставили, ты же говорил, что ее стерли?!

— Да не ту, другую, под потолком.

— Нет, нельзя же так! — Калинин даже подпрыгнул на сиденьи. — Там же все, от начала и до конца!

— Знаю, — нехотя, почесывая ладонью щеку, ответил Шварц. — Перебрали мы тогда, про нее и не вспомнили. Потом уже, вечером, хватились. Боцман за ней и шел.

— Забыли, перебрали, — капитан раскипятился не на шутку, — а сбросили где? Поди у волнолома?