– Нина Сергеевна!..

– Ребята, всё тип-топ. Не мешайте работать. Ну что, не видите, разбила любимую рабочую пепельницу.

Охрана вышла. Она уселась в кресло и, положив ноги по-ковбойски на стол, закурила сигарету.

Дверь кабинета осторожно открылась, и в проеме нарисовалась половина лица олигарха.

– Мать, ты чего, дура, что ли? Так же и прибить недолго.

– Вот и я об этом думаю. И знаешь, что я решила, Пашенька? Я тебя первая пристрелю. Чтобы не мучился. И других не мучил. Кстати, у меня есть официальное разрешение на ношение оружие. Ты знал об этом?

– Нет, не знал.

– Теперь будешь знать. Закрой дверь, придурок. Видеть тебя не могу.

Дверь за Пал Палычем тихо захлопнулась.

Снова задул сильный северо-западный ветер. Женя стояла в Брюсовом переулке у входа в церковь, ежась от холода, когда у самого уха услышала тихий, проникновенный голос:

– Это вы меня ждете, милое дитя.

Вздрогнув от неожиданности, Женя повернулась и увидела перед собой старушку, в одной руке державшую зонтик, а в другой – тонкий полиэтиленовый пакет.

– Здравствуйте! Да, наверное, вас.

– Вот, возьмите, пожалуйста. Это для него.

Женя взяла пакет и обеими руками прижала его к груди, словно хотела укрыть от холодного ветра, боясь, что он может замерзнуть.

Старушка смотрела на Женю и улыбалась.

– А вы его любите, милое дитя. Это не только страсть. Это гораздо больше. Даже странно для такой молодой девушки. Но вы должны знать, что будет непросто. У него удивительная судьба. Он избранный, а это ноша непомерно тяжела. Вы готовы быть рядом с ним в трудную минуту?

– Не знаю. Я об этом еще не думала, Анастасия Николаевна.

– А откуда вы знаете, как меня зовут?

– Не знаю. Просто я почему-то была уверена, что вас зовут Анастасия Николаевна.

– Вы не ошиблись. Наверное, это не случайно. Н у, бегите. Он вас ждет.

Поблагодарив и попрощавшись, Женя села в машину, которая незамедлительно тронулась с места и через секунду скрылась за поворотом.

– Храни вас Господь! – Анастасия Николаевна повернулась к церкви и, осенив себя крестным знамением, произнесла: «Ужели этой девочке суждено повторить мою судьбу? Помоги им, Господи!»

Достав из компьютера дискету, Пал Палыч вложил ее вместе с кассетой в желтый конверт из плотной бумаги. Затем взял мобильный телефон и набрал номер.

– Андрюша, здравствуй! Да я здоров, как бык… Прости, старина, очень мало времени. Я никогда у тебя ничего не просил, но сейчас обращаюсь с просьбой именно к тебе. Скажи, ты сможешь завтра устроить мне встречу с хозяином? Минут десять, не больше… Да, я знаю, но он улетает во второй половине дня. Дело важное и отлагательств не терпит. Зная меня, ты должен понять, что слишком веская причина заставила меня попросить тебя об этом… Спасибо тебе, Андрюша. Очень прошу, постарайся. И вот еще. Если завтра этого не произойдет, а со мной уже что-нибудь случится, поклянись мне, что отдашь ему лично в руки тот пакет, который передаст тебе Нина Сергеевна. Ты ее хорошо знаешь. Спасибо за дружбу. Жду звонка.

Стрелки часов показывали десять минут седьмого, когда на столе Пал Палыча загорелась лампочка.

– Паша, Женечка приехала!

– Наконец-то! Давайте ко мне.

В кабинет вошла Нина Сергеевна с полиэтиленовым пакетом и положила его на стол.

– А Женя где?

– Видно, ты ее совсем заморозил. Вся в соплях и температурит. Я ее отправила домой на машине.

– Если первая ее увидишь, передай от меня огромную благодарность.

Она утвердительно кивнула головой.

– Нинуля, родная моя, ты только спокойнее, прошу тебя. Жизнь есть жизнь. Все мы под Богом ходим. Если со мной что-нибудь произойдет, ты обязательно передашь этот пакет Андрею Алексеевичу Куранову. Прости меня, но больше никому я доверить это не могу. Хорошо?

Нина Сергеевна снова согласно кивнула головой, взяв пакет из рук Пал Палыча.

– Спрячь его, Нинуля, ладно? А я сейчас немного один посижу. Не сердись.

– Я не сержусь на тебя, Паша.

– Ты бы ехала домой. Поезжай, Нин, отдохни.

– Вот когда ты поедешь, тогда и я поеду. Не сердись.

Держа в руках желтый пакет из плотной бумаги, она вышла из кабинета, оставив Пал Палыча наедине с другим пакетом. Тем, который через Женю ему передала старушка.

Когда Пал Палыч, взяв его, наклонил к себе, чтобы осторожно достать содержимое, из пакета на стол выпал среднего размера деревянный крестик на обычной веревочке. Если веревочка была самой что ни наесть обыкновенной, то о крестике этого сказать было никак не возможно. С тонкой резьбой и с очень необычным, причудливым орнаментом, он был вырезан из темно-красного эвкалипта. Даже если учесть, что дерево прекрасно сохранилось, – сомнений не было: сей раритет создал человек, входивший некогда в «когорту» первых христиан, проживавших где-нибудь в Ливане или Палестине не менее полутора тысяч лет назад.