Но если это звонил всё-таки Сева, то теперь он мог не бояться, раз она сама его называет по имени.

Так рассудила Лида. Вернее, не рассудила даже, а почувствовала мгновенным женским чутьём.

Трубка молчала.

– Але! Сева!

– Лид, это я…

Сразу сердце подпрыгнуло, упало и снова подпрыгнуло.

– У тебя… у тебя нога болит?

– Нормально. Сам виноват.

Он всё-таки никак не мог забыть, какой он на редкость мужественный человек. И в то же время голос у него был очень приятный – хрипловатый и виноватый.

– Слушай, я просто ошалел, как ты меня уронила.

– Если хочешь, могу научить. – Она улыбнулась, вытерла заблудившуюся где-то возле губ, щекотно сохнущую слезинку.

– А у тебя чего такой голос?

– Простой голос…

– Басом… Ты простудилась? – И тут он, как видно, сообразил, что видел её всего полчаса назад. – Ты плакала?!

От волнения Лида ничего не могла ответить. Только, по обыкновению своему не замечая этого, громко сопела в трубку. Между прочим, потом, когда она вспоминала какое-то происшествие, она вспоминала и эти свои сопения. И переживала ужасно. Но что ты поделаешь! Как новый разговор с волнением, так она опять сопела!

– Лид, я тебя очень прошу понять. Я себя вёл как последний шизофреник.

Тут и понимать было нечего. И всё-таки Лида сказала, впрочем довольно неуверенно:

– Почему?.. Нормально вёл… .

– Подожди! – и так крикнул жёстко…

Вот мальчишки, всегда они слышат только своё. Но тут же он опять сменил тон на человеческий и даже больше:

– Я, Лид, отношусь к тебе очень хорошо. Понимаешь? Хотя я знаком с тобой всего несколько часов… А ты ко мне, Лид?

– И я! – ответила Лида.

Она бы в глаза ни за что в жизни ему не призналась. А по телефону – это другое дело. Страшно, но всё же не так…

Ну, а зачем это ломание? Как будто оно очень украшает! Ромео и Джульетте тоже было четырнадцать и тринадцать. И они совсем не ломались друг перед другом.

– Лида!

– Что, Се-ва?

– Лида… Я совершенно, Лида, не знаю, что ещё говорить. Лида!

Вот глупый. Нужно свидание назначать.

– Лида! Я, знаешь, совсем… отсохли оба полушария… Пойдём с тобой завтра куда-нибудь?.. В Зоопарк!

– В Зоопарк?!

– Ну а куда?

А правда – куда?.. Тем более, она не была в Зоопарке уже лет сто. Туда, считается, должны дети ходить. Ну и приезжие, конечно. Московский зоопарк якобы чуть не лучший в мире. Но сами москвичи туда редко забредают. Всё думаем: вот он, под боком. Когда захочу, тогда и схожу. Да так, глядишь, за всю жизнь и не соберёшься. Что-то такое пронеслось у неё в голове, когда-то от кого-то слышанное.

– Пойдём. Я согласна.

– Ты согласна, Лида?

Ну согласна же! – она засмеялась.

Сева молчал. Может, уже всё? Нет, оказывается, было ещё не всё.

– Лида!

– Ну что, Сева?

– Лида! Только ты не обижайся. Ты когда-нибудь ещё мне скажешь то… что сказала?

– Да, – ответила она медленно.

– Лида! – Она услышала в трубке его дыхание. Очень тебя прошу… Только ты не обращай внимания, что я дурак… Я исправимый… – Здесь бы надо засмеяться над его шуткой. Но она не засмеялась – ждала, что будет дальше. – Лида! Скажи это сейчас.

Она вздохнула глубоко:

– Я же говорю: да…

***

Потом она вела себя хорошо-хорошо: приняла душ, почистила зубы, сто раз провела по волосам щёткой, чтоб они лучше отдыхали и лучше росли. Потом в тепле, в ванной, надела ночную рубашку и, чувствуя всю свою необыкновенную вымытость и свежесть, отправилась спать.

Да не удержалась!

Пошла в родительскую комнату. Там в переднюю дверцу шкафа было вправлено большое старинное зеркало. Лида, как в далёком детстве когда-то, скинула тапочки, надела мамины летние босоножки из коробки, которые были теперь почти ей как раз. Но не стала, по давней детской своей манере, вертеться и кружиться. Она остановилась перед зеркалом и долго, будто с удивлением, рассматривала себя… Месяца два назад произошёл такой случай. Девочка из их класса, Наташа Перова, получила по истории двойку. А потом на следующем уроке – на геометрии, кажется, – ещё двойку. И расстроилась ужасно. В шестом классе уже не принято плакать из-за отметок. А Наташа даже не просто разревелась, а разрыдалась.

И Лида, которая в тот день дежурила, к ней подсела. Шла большая перемена, и в классе было пусто. Они даже не очень и дружат, но в таких случаях это ведь неважно. Лида её уговаривала, вернее, отвлекала всякими разговорами. Например, сказала к чему-то, что, мол, у тебя, Наташ, хорошая фигура (она гимнастка, и в классе её фигура – общепризнанный факт). А Наталья вдруг и говорит:

"Не-а, Лид. Спортом себе любая фигуру сделает. Это теперь не ценится! Теперь ценится всё старинное и естественное…"