Амалирос уже почти одолел путь к гостевым покоям, когда его догнала не менее умная мысль: «Ну, если в первый раз был не обморок, то что тогда вот это?» Он сосредоточился, прислушался к дыханию Светлой и понял, что кое-кто хитро по Светлому отдыхает у него на руках. Арк Каэль был совсем не против шуток и теоретически знал, как устроить быстрое завершение мнимой бессознательности.

Повелитель пристроил свою легкую ношу поудобней так, чтобы дотянуться куда следовало. То есть — куда надо. Когда мужчины дотягиваются, куда им надо, Девы, особенно нежные, местами мягкие, местами даже очень… визжат и громко ругаются. Как ни странно эта сильная характером Дева продолжала прикидываться, несмотря на то, что Темный совершенно откровенно распускал руки. Такого полного отсутствия реакции он не ожидал и решил, что Светлая просто не совсем поняла суть происходящего. Это означало, что придётся пойти на крайние меры — чтобы никаких сомнений не осталось.

Амалирос остановился в верхнем Зале Коридоров, поразился собственной отваге и поцеловал Элермэ в лоб. Реакции не последовало. Светлая держалась стойко. Пришлось не сдаваться и целовать в щеку. Результат остался прежним. Поцеловать Вестницу в губы было эпохальным решением. Но даже несмотря на то, что одна губа была прокушена, Посланница продолжала разыгрывать из себя бесчувственную.

Повелитель Амалирос никогда не сдавался и не любил проигрывать. Был ещё один последний способ заставить Светлую быстро очнуться. Иначе получится, что он вел себя недопустимым образом не ради шутки, а пользуясь её беспомощностью. Арк Каэль свернул в коридор, ведущий к его покоям. Если принести Светлым Послам такую вот окровавленную ношу, они могут и не понять. Или неправильно понять. Значит, Посланницу следовало переодеть. Повелитель Темных нисколько не сомневался, что окончательно раздеваться и одеваться, Светлая будет уже сама, а уж он-то ей разъяснит, что такое затянувшаяся шутка, строгие Темные обычаи и недопустимые Светлые вольности.

Насчет неправильного понимания Амалирос опасался зря. Аль Манриль, несмотря на то, что он — Посол, вообще ничего не понимал и не собирался. Он блаженствовал в Доме Ар Ктэль, и его могли отвлечь только война, потоп или землетрясение — все то, от чего следовало спасать народ и Прекрасную Исильмэ.

Аль Арвиль сначала, действительно, неправильно понял почему его племянница не является в такой поздний час, и решил её разыскать. Он шел по пустынным Верхним покоям, верно предполагая, что она может быть только у Повелителя Темных по важным делам. Когда он подошел к дверям малого Зала, то все понял правильно. Дела — важные. Важнее некуда. И если вся важность была слышна даже в коридоре, то, что же тогда творилось в спальне?

Нарвис подумал и решил, что в личную жизнь совершеннолетних племянниц вмешиваться неприлично. А Светлому Послу лезть в спальню к Повелителю Темных — тем более. А насколько он знал Элермэ, то и небезопасно. И вообще, в политических делах такой значимости у него полномочий не было. Так что, он просто себя поздравил. Аль Арвиль с удовольствием подвел итоги: старший сын — гениальный живописец, младший — нетипично и внушающе силен, почти Светлый племянник Даэрос — потрясающе талантливый Открывающий, племянница, ко всем её дивным качествам, поймала Выползня голыми… руками. Дела Дома Аль Арвиль хороши как никогда и можно идти спать.

Даэрос уже начал покрываться росой, сидя в придорожных кустах, когда вдалеке послышался перестук копыт. Полутемный выскочил на дорогу почти перед самым храпом Пегаша. Объяснив Сульсу и Расти, что от них требуется, он поспешил обратно, и как раз успел перелезть через подоконник к пробуждению брата.

— Даэр, ты что, умывался в одежде?

— Нэрьо, если ты помнишь, Расти и Сульса надо было предупредить насчет гоблина. Гоблины, конечно, не образец ума, но инструкции они выполняют так, что многие обзавидуются. А об их некоторой легкой глупости, люди знают и потому не принимают их в расчет. Вот последнее — вредно.

— Ладно, брат, лекция про гоблинов мне понравилась. Что наши разведчики узнали?

— Пока не знаю, времени на разговоры не было. Но Расти надувает щеки, а Сульс выглядит торжественно. Значит, что-то узнали.

Сульс, как знаток Дрешта, лавировал по городу, объезжая самые людные переулки. Слуги миновали мост через Бенору, немного задержались, огибая проснувшийся рынок, и появились у постоялого двора со стороны конюшен. Гоблин, получивший наказ от гномов, ждал их совсем с другой стороны у дороги, поэтому еле успел к их въезду во двор.

Расти оценил его манеру расспрашивать. А гоблин сделал правильные выводы из того, что мальчишка очень хотел на «каруселю» и именно на красную лошадку. Значит, вчера телеги обогнули Дрешт и отправились через дальний мост на восточную окраину города. А сегодня проехали близко к центральной площади. В дополнение Сульс посетовал на утреннюю толчею в тесных улочках, которая угрожала им с Расти пустыми желудками. Несчастный длиннорукий «разведчик» гномов, как бы принятый за местного служку, получил под конец рассказа поводья Пегаша. А Пегаш и людей-то терпел с трудом, не то что — гоблинов. Поэтому слуги уже уплетали свой завтрак, когда гоблин явился с докладом к Мастеру Гвалину.

Глава гильдии гранильщиков имел плачевный вид. Два его спутника и вовсе не спустились к столу — вчерашний извинь поверх пива не пропал зря. Даэрос, проявляя истинно Темную черствость, прощался с ним долго и громко. Но учтивый Мастер даже не мог себе позволить поморщиться.

— Совершенно не понимаю, как люди так города строят, что из конца в конец не проедешь. Если надумаете ехать Мастер, советуем обогнуть город с Востока или с Запада. Все равно будет быстрее. Передавайте наше уважение клану Секиры и Кирки!