Барз достал из каморки под лестницей залитый воском горшочек с белой краской. Трактирщик долил масла в плошку и отправился в свой «трюм». Надо бы еще корабельный фонарь повесить. Может быть, гости и видят в полной темноте, но на всякий случай не помешает.

Гоблины еще не допили свое пиво, а старая бочка уже была отодвинута от прохода к противоположной стене. Барз поместил её напротив отверстия, подпер по бокам клиньями, и в меру своих способностей, написал на почерневшем днище: «У Боцмана», «Лутшая карабельная кухня», «Всекда свежее пиво и крепкий извинь». То есть, все то, что значилось на вывеске над дверью. Так, Боцман, а ныне трактирщик, Барз впервые в истории «опустил» зазывную кабацкую надпись в подвал. А поскольку на днище еще оставалось место, а в горшке — краска, дописал: «Превет маим патземным гастям. Дабро пажалавать». Если гости пожалуют хоть какое «дабро», то следующая зима не станет такой же тяжкой как предыдущая. В конце концов, можно будет потребовать оплатить дырку в стене. Если сразу не убьют…

Разведчик Ар Туэль терпеть не мог море. Даже если он долго смотрел на волны, его начинало покачивать. Другое дело — подземные пещеры прекрасные в своей первозданности, подгорные озера, сверкавшие черным зеркалом воды, серебристые ручьи, струившиеся по стенам. За свою жизнь он разведал немало мест, к которым Открывающие проложили ходы. Ни одна подземная тварь, ранее обитавшая в темных глубинах, не ушла от его ножей или уж, на крайний случай, рук. Это он убил огромного слепого выползня. Шрам на левой руке и звание Старшего Разведчика остались на память об открытии семьсот сорок восьмого Зала. И многие из его народа считали именно «Зал Кристаллов» самым красивым.

В какие только дыры и щели не протискивался Ар Туэль, аккуратно расширяя проходы. Разве что в узкие воздушные ходы не проползал. Да в них и никто не проползал кроме жуков с поверхности. И то — редко. А вот этот коридор напоминал именно воздушный проход — извивающийся и изгибающийся, чтобы не пропустить в Подземные Чертоги ни единого отблеска света. Разница была лишь в том, что воздушные ходы ведут наверх, а этот — вдаль в глубину гор. Десять шагов — поворот, десять шагов — поворот. И так до бесконечности. Ширина коридора не позволяла пройти более трех шагов по прямой. Отвратительно, монотонно, одинаково. И он, и его спутники уже не считали шаги. Зачем их считать, если можно считать повороты?

Ар Туэль был рад, что идет первым, и младшие разведчики не видят его лица. Темные эльфы не отличались здоровым румянцем, но и зелеными тоже не были. А он, наверняка, позеленел. Позорно, как в тот первый раз, когда Светлые оч-чень гостеприимно пригласили торговых послов на прогулку по Большому Озеру. Это был его первый и последний визит в Озерный Край. Посла из него не вышло.

«Волны» коридора были разве что побольше, чем на Озере, и — в другой плоскости, а так — не меньшая гадость. Старший Разведчик держался с трудом и уже начал задевать плечами стены на каждом повороте ради лишнего шага по прямой. По количеству этих самых шагов и поворотов они уже оканчивали полноценный «дневной» переход. Невероятно. Коридор и не думал меняться. Гладкие стены. Гладкий пол. Уклон вверх настолько призрачно ощутим, что лучше не предполагать, через сколько дней пути может закончиться эта пытка. Предполагать не следовало, надо было считать.

Разведчики остановились на отдых. Ар Туэль разломил световой кристалл. В голубоватом неярком свете спутники выглядели не самым лучшим образом. Есть никто не хотел. Это доказывало, что не один только Старший Разведчик стал жертвой «качки». Придется посидеть и подождать, пока перестанет кружиться голова, а желудок успокоится. Пока же, следовало хоть чем-нибудь заняться. Вычислениями, к примеру.

Темный снял с пояса походную сумку и стал раскладывать на полу коридора все необходимое. Младшие внимательно следили за его действиями. Старший разведчик был не только сильным и бесстрашным, но и образованным. Лист пергамента, нефритовый шарик, нефралевый прут с мерной насечкой, заостренная свинцовая палочка, малый конус с отверстием для воды, два гладких мраморных бруска. Ар Туэль ползал по полу, расставляя и промеряя. Наконец концы брусков были выставлены, как положено — на равном расстоянии друг от друга.

Капля воды из конуса проползла по полу от бруска до бруска за двенадцать ритмических ударов. Шарик докатился за восемь. Разведчик еще раз измерил расстояние и погладил рукой пол — совершенно ровный. Но все же он призвал Силу и продавил канавки для воды и шарика, заглубившись в пол на одну насечку. Результат остался прежним. На всякий случай Ар Туэль повторил опыт еще четыре раза в разных местах. Невероятно: в отличие от постоянно загибающихся стен, пол прохода не имел ни одной «волны». Разведчик чуть не прокусил губу от досады, но вовремя опомнился и взял себя в руки.

Можно было сколько угодно стискивать челюсти и яростно скрежетать зубами: Светлые изувечили немало Верхних чертогов, тех, которые строились в основном вручную. Тех, где никто не мог открыть коридор, кроме самого Повелителя, конечно. Вмешательство Светлых наверху было невероятно, удивительно, но еще хоть как-то объяснимо и не так страшно. Даже не смотря на то, что Повелитель не смог закрыть открытое. Но подгорный мир до недавних пор оставался нетронутым. Их твердыня, их безопасность, их жизнь. И вот, через совсем недолгий срок, этот неизвестный Светлый опробовал свои силы под землей. И не признать его мастерство было нельзя. На расстоянии, не зная начальной и конечной точки, он выгладил ход. Идеально выгладил. Жаль, что только пол.

Ар Туэль уселся у стены, пристроил на коленях сумку, положил поверх лист пергамента, и свинцовая палочка легко заскользила, выводя замысловатые руны счета. Младшие разведчики наблюдали за своим командиром и терпеливо ожидали результата расчетов. Думали они примерно о том же, о чем думал и Ар Туэль и все Темные, включая Повелителя Амалироса.

Еще совсем недавно прекрасные нежные цветы, горные миэли и ральмы цвели в каменных чашах у каждой внешней арки. Их аромат струился по Верхним покоям, создавая неповторимое очарование Нагорных Чертогов. Только туман, который опускался утром на почти прозрачные лепестки, поил их влагой. Запах цветов доходил и до внутренних, подземных залов. Порой он ощущался и на широких улицах-переходах города, приникая вниз через искусно рассчитанные воздушные ходы. И где теперь мирная подгорная тишина? Светлый злодей! Он не только испортил стены. Он нарушил всю изящно выстроенную систему! Ветер свистел в Верхних покоях, врывался в воздушные ходы и выл на разные голоса. Как будто волки горных долин перестали охотиться за стадами Темных и поселились в их Чертогах. Только в исключительно тихую погоду, которая крайне редка в горах, наступало затишье. Не надолго.