Лена так ловко замесила в одну кучу и женскую солидарность, и мою предполагаемую озлобленность на счастливые семейные пары, и призыв о помощи, что я даже не сообразила, с чего начать – с самозащиты или нападения.

– Ты не должна ему потворствовать! Вот он придет, а ты его выгони!

– Ты сама веришь в то, что говоришь? – изумилась я.

– Верю! Любая бы на твоем месте поступила именно так. Но только не ты и не эта ваша Катенька! Как же, как же! Вы же родненькие, любименькие! Вы же друг за дружку горой! – заголосила Лена. – Ну, ничего! Ты тоже когда-нибудь окажешься в моей шкуре! Вот я тогда на тебя посмотрю, когда ты будешь дома одна куковать, а муж твой будет гулять направо и налево!

Лена бросила трубку. Я тоскливо вздохнула. К сожалению, в описанной ею шкуре я побывала благодаря Петухову, так что очень надеюсь, что мне ее уже не придется примерять. А Лену я не понимала. Нет, я понимала, почему она мне позвонила – надо же было на ком-то злость сорвать! Но вот продуктивности в таких звонках было чуть.

Опять запиликал телефон.

«Если только это Лена, поставлю ее на место, – решила я. – Ишь, моду взяла – оскорблять ни в чем не повинных людей! Кто ей виноват, что после каждой ссоры ее муж бежит от нее сломя голову!»

– Да!

И это «да» прозвучало грозно.

– Привет, звезда ночных тусовок!

Звонила Алина Никитина.

– Ты вообще-то мне звонишь? – решила я уточнить на всякий случай.

– Тебе, тебе. И не прикидывайся паинькой. Тебя только что по телику показывали. Ты что, не смотрела?

– Нет, – осторожно сказала я, – а что хоть показывали?

– Разврат в Содоме и Гоморре, – порадовала Алина. – Но я тебя поздравляю. Гоа – это круто! Отель хоть приличный подсунули?

– Пятизвездочный, – вздохнула я.

– Божественно. Наверное, на юге. Там покруче будет, чем на севере.

– Да?

– Балда! Ты хоть там чемоданы собрала? Когда улетаешь-то?

– Чемоданов нет, сложу вещички в котомку.

– Не ерунди, я тебе одолжу подходящую тару. Я летом «Самсонайт» купила на колесиках, не бог весть что, но если у тебя серьезно нет ничего лучше, то сойдет.

– Спасибо, конечно.

Я растерялась. Алина меня удивила. Мы, конечно, приятельствовали, но ее искреннее участие меня обескуражило.

– Обязательно купи крем от загара, там как раз начинается жара, можно запросто обгореть до волдырей. Бери с самым высоким защитным фактором.

Похоже, все вокруг знали и любили Индию, и только я имела смутное представление об этой стране.

– Хорошо. Спасибо за совет.

– Да ну тебя! Я же от чистого сердца. Слушай, а на работе ты еще появишься?

– А что, меня уже уволили? – испугалась я.

– Да нет, я просто спрашиваю. Тебе же к поездке готовиться надо.

– Ну если не уволили, то обязательно появлюсь, – уверила я коллегу. – Иначе где я возьму деньги, чтобы куда-то ехать?

Алина согласилась, что отъезд на курорт – дело хлопотное и затратное, пожелала мне успехов и распрощалась.

Не успела я прийти в себя, как позвонила мама.

– Так, это что такое? – вместо приветствия поинтересовалась она.

– Что? – затосковала я.

Прикидывать, кто меня сдал, не пришлось: мама никогда не берегла репутацию своей агентуры.

– Марк мне все рассказал. Так вот, знай: я категорически против! Что это ты вздумала! Не хватало еще подхватить заразу в этой Индии. Страна третьего мира! Рассадник инфекции и холеры!

Откуда у нее такие сведения?

– Никуда ты не поедешь! Одна, в диких джунглях, еще чего не хватало!

– Мама, какие джунгли? Ты что, «Маугли» вспомнила?

– Ты мне не груби! Мы с папой категорически запрещаем тебе даже думать об этой поездке. Немедленно поезжай в агентство и верни им эту путевку!

Мне стало грустно. Ну почему так всегда, стоит только почувствовать себя счастливой, как сразу находятся желающие испортить настроение. У меня на голове новая прическа, целых два новых кавалера, и даже с чемоданом проблема решена. И тут мама со своими запретами.

– Мам, с чего ты взяла, что я заболею холерой?

– Ну не холерой, так кишечно-вирусной инфекцией!

– Мам, я еду в приличный отель, там отдыхает полмира, и пока никто не умер от местного питания.

– Вот пусть полмира едут куда хотят, а ты никуда не едешь! Тридцать лет от роду, а мозгов – как у дитя малого.

– Мам, вот потому что мне уже тридцать, а не три и даже не пятнадцать, я могу делать все, что хочу. Я взрослый человек и буду сама решать, куда и когда мне ехать!

Это я зря. Ой, как зря! Мама тут же зашлась в рыданиях, бросила трубку. Но через минуту перезвонил папа: