По разнаряженным этажам помостов вдруг покатился общий вздох. И все разом обернулись к центральной ложе. Там, очень темный на фоне золотисто-зеленой ткани занавесей, встал широкоплечий человек черной рубашке. Он подал руку молоденькой девушке переливчатом серебристом платье (а, ее высочество Зоя) и, махнув рукой подданным, опустился на приготовленный трон.

Прибыл Повелитель.

— А здесь совсем пусто-о, — капризно протянула Зойка, удивленно рассматривая обстановку. — Дим, он что, ничего не приготовил?

Вадим не ответил.

Поведение сестрицы наводило на подозрения. После истории с «подарочками» Дензил, как приказано, пригрузил Зойку работой, и та обозлилась настолько, что даже не попробовала строить свои умильные рожицы — ее способ выпрашивать прощение. Отработала всю неделю, не пикнув ни разу, и даже проблем никаких не натворила. Кто бы другой подумал — поняла что-то. Но он-то сестричку знал хорошо.

Сегодня Зайка упорно лепила из себя милого ребеночка — типа "ой-вспомни-какая-я-лапочка-и-какие-мы-были-в-детстве". Восемьдесят процентов за то, что она что-то натворила, двадцать — что хочет выпросить очередную дорогостоящую глупость. Тоже захотела себе летний дворец?

— Ди-им?

— Ешь конфеты, Зойка.

Сестра метнула сердитый взгляд и тут же улыбнулась, точно спохватившись. Точно, что-то вытворила. Ладно, с ней потом разберемся. А пока… посмотрим, что мне приготовил мой декоратор.

— Ян?

— Все готово, милорд, — отозвался голос в крохотном наушнике. Стоявший на берегу декоратор не шевельнулся.

Ожидаемо.

— Дензил?

— Все спокойно, милорд, — глава Службы Дознания отвечал в том числе и за безопасность на праздниках.

Тоже вполне ожидаемо.

— Начинайте.

Пора. Закатное солнце уже собрало все блики с темного зеркала воды. Ореол оранжево-алых облаков стремительно темнел. Пора…

Гулко ударил колокол. Поющим эхом отозвались еще три.

Публика затихла.

И Ян поднял голову. Озеро потемнело. Тихое, бесшумное и бездвижное, оно вдруг показалось пропастью. Погасли все осветительные приборы. Даже гирлянды на помостах.

И тут же вспыхнули золотом ограничительные линии.

Баммм… С новым ударом колокола с трех сторон материализовались искрящиеся лазер-панели.

В наступившей тишине мягко и нежно пропела скрипка…

Рядом с Яном возник юноша. Сотни камер сейчас видели его, миллионы экранов в разных уголках планеты. А он двигался свободно и легко. Приподняв на раскрытых ладонях небольшой футляр, он шагнул вперед… и перед ним в воздухе прорезалась золотая полоска — ступенька. Еще одна… еще. Жан поднимался по этой лесенке, не глядя на ступени — легко и быстро. Пока не оказался перед ложей Повелителя — лицом к лицу. Ящичек в его руках засветился… и мягко раскрылся. Луч снова выхватил из темноты декоратора. Ян поклонился.

— Ключ от Вашего нового Дворца, милорд.

К ученику Яна рванулись телохранители — Вадим остановил. Идиоты. Мальчишка улыбался так, что за убийцу его бы принял только полный дуб. Так что Вадим, поощрительно кивнув, поднял руку и пролеветировал в свою ладонь «ключ» — витой узорчатый стержень, словно вынырнувший из сказки для магов. Его величество довольно взвесил свой ключ на ладони. Ян молодец. Умеет… порадовать, скажем так.

Кивком он отпустил мальчишку и подбросил "Золотой ключик". А что? Отпразднуем! Как раньше! Как при Лешке…

Скоро я узнаю, где он…

А пока — празднуем! Яну награду, если дальше будет не хуже. Этому его ученичку тоже.

Зойка могла сколько угодно морщить нос. Этот ключ — только его. Дензил советовал сократить церемонию и ограничить трансляцию. Плевать.

Он хочет этот праздник.

Один взмах, один короткий жест — и в небо рванулись салюты. Они расцветили черноту в сотни красок и оттенков, они кружили вихрями, осыпались дождями и громадными снежинками, они проливались ожившим огнем… и невозможно было смотреть и говорить что-то кроме "а-ах…"они зажигали всех. И зажгли. А сами — угасли…

Когда осыпалась последняя рубиновая искра, на миг снова стало тихо и темно. Но только на миг. Дрожащий, стеклянно-поющий, печальный звук всколыхнул озеро. По золотистым линиям прошла волна, плеснули русалочьи руки, проплыли волосы, промерцали чешуйки… запрокинулись к небу сотни отрешенно-прекрасных лиц. И снова запели скрипки.

Тихо, проникновенно, ласково. Нежно, буйно, страстно!

И кто же это сказал, что водные холодны… Водные русалки не просто плавали. Они танцевали в воде, как самый лучший, самый потрясающий синхронный балет — с кипением воды, с кольцом сверкающих водяных брызг… с непостижимой красотой. Вдруг разом, на середине мелодии, скрипки затихли — и тут же слитный плеск тысячи ладоней взметнул вверх дробящееся на сотни радуг облако.