– Как скажешь, командир! – не стал спорить голосок. – Кстати, не хочешь ли попить? Я тут в сумке у одного из уродов обнаружила пол-литровую банку с пивом. Правда, оно тёмное, ты такое не уважаешь…. Что, согласен и на тёмное? Открывай тогда рот, ёжик! Пей, милый, пей…

Глотнув тёплого, с лёгкой горчинкой пива, Ник почувствовал, что силы медленно, но верно возвращаются. Он полежал на земле ещё несколько минут, допив пиво до последней капли, с трудом поднялся на ноги и удивлённо хмыкнул:

– А кинжал-то откуда взялся?

В полутора метрах от него на земле лежал широкоплечий грузный мужик, одетый в самую неприметную и обычную одежду, из затылка которого торчала чёрная рукоятка ножа.

– Ануфриев тогда велел, мол, отдавайте автомат и пистолеты, – криво улыбаясь и нервно подрагивая правой щекой, с которой ещё не сошли отпечатки пальцев злого «эсэсовца», сообщила Матильда. – Про холодное оружие он же ничего, вроде, не говорил? Ни единого словечка! Кинжал? Да ладно тебе, милый! Какой ещё кинжал? Самый обычный стилет, только очень красивый и, даже, элегантный. Не смогла сдержаться, прихватила из коттеджа французов вместе с духами…. Где прятала? Длинное лезвие упаковывается в специальный замшевый футлярчик, и – ручкой вверх – прячется за высокое голенище ботинка, под пятнистую штанину. Для дополнительной надёжности я стилет к щиколотке прихватила обычным медицинским пластырем …. Извини, любимый, я на пару-тройку минут отойду в сторону. Тошнит и мутит. Просто ужасно…. Не каждый день, всё же, приходится убивать людей…

Ник огляделся по сторонам. Из пяти лежащих тел сейчас только одно было одето в приметную чёрную эсэсовскую форму, все же остальные являлись ничем неприметными горожанами – «серые мышками», так сказать. Было даже не определить, кто из них – всего несколько минут назад – разгуливал в гордом образе Эрнста Калтенбруннера, то есть, Олега Павловича Табакова.

«Тот, который в эсэсовской форме, он до сих пор, наверное, опасен», – высказался внутренний голос. – «Остальные же четверо, похоже, уже нет. Поэтому и сбросили свои галлюциногенные личины. Выражаясь напрямую, без лицемерных обиняков, они безнадёжно и окончательно мертвы…. Это, братец, очень и очень плохо! Неаккуратно и топорно сработано…. И, самое гадкое, неизвестно, кто они все такие и чьи интересы отстаивали так старательно и усердно. Не дай Бог, если трудились на родимое государство! Тогда уже вовек не отмыться…. Обыскать карманы и изучить найденные там документы? Напрасный и бесполезный труд! Кто же из прожжённых и опытных профессионалов выходит на серьёзные операции с настоящими документами в карманах? Обязательно прихватывают с собой насквозь ложные и глупые бумаги, чтобы – в пиковом раскладе – пустить противника по неверному следу. Привести в чувство единственного раненого и допросить его – по жёсткой схеме? Времени, к сожалению, нет…».

Подошла, торопливо вытирая носовым платком губы и подбородок, Марьяна, спросила – спокойно и чуть устало:

– Что дальше, товарищ командир?

– Уходим! – Ник указал рукой налево. – И чем быстрее, тем лучше. Слышишь, как завывают милицейские сирены? Или это меня снова глючит?

– Завывают по-настоящему, без дураков…. Кстати, вот тебе «вальтер», запасная обойма к нему и дельный нож-выкидуха. Это, пока ты пивко беззаботно попивал, уютно возлежа на асфальте, я наскоро обшарила карманы нападавших персон. И себе, понятное дело, прихватила пистолет с ножиком…. Документы? Я даже смотреть не стала. Кто же из серьёзных и дельных людей, идя на дело, берёт с собой настоящие документы? Так, только лабуду всякую, чтобы недоумкам пыль пускать в глаза …

Сирены угрожающе завывали сразу со всех сторон, дворы беспорядочно и заполошно петляли, всё больше и больше напоминая собой непроходимый лабиринт.

«Совсем не удивлюсь, если сейчас из ближайшей тёмной подворотни выскочит, выпуская из ноздрей горячий паровозный пар, злой и кровожадный Минотавр», – подумал Ник. – «Впрочем, уже не удивлюсь и ничему другому…».

Матильда неожиданно споткнулась и беспомощно захромала.

– Господа Нестеровы! – раздалось из-под арки, где, как предполагал Ник, запросто мог прятаться в засаде древнегреческий Минотавр. – Не бойтесь, господа! Мы свои, и просто хотим помочь вам, бедолагам….

Он, мгновенно снимая пистолет с предохранителя, крепко прижался к недавно оштукатуренной ярко-жёлтой стене по одну сторону от арочного проёма, Матильда – по другую.

– Напрасно вы балуетесь с пистолетами. Напрасно, честное слово! – высокомерно-менторским тоном пожурил всё тот же строгий, как показалось, знакомый голос. – Мы вам искренне хотим помочь. Более того, даже просто обязаны – в соответствии с полученным однозначным приказом – это сделать…

– Кто приказ-то отдавал? – деловито поинтересовалась Маришка. – И кто это такие – «мы», искренне и безвозмездно желающие нам помочь? Не верю я, особенно в последнее время, всяким искренним благодетелям…

– Прошу отвечать конкретно, без прозрачных намёков и межведомственного тумана, – подключился Ник. – Со званьями, должностями и разноцветными корочками, если таковые имеете при себе…

После десятисекундного молчания, молодой, тоже явно знакомый голос деловито сообщил:

– План этой операции утверждён заместителем Министра Внутренних Дел России и согласован с соответствующими должностными лицами ФСБ и ГРУ. Вас, уважаемые рейнджеры, устраивает такой уровень? Или же реагируете только на подпись самого Президента? Решайте быстрей, минут через пять-семь тут будет целая куча непосвящённого служивого люда. Повяжут вас, как миленьких, со всеми вытекающими последствиями…

– Уровень вполне устраивает! – хмыкнул Ник. – А вы, судя по голосам, лейтенант Лёня и сержант Агафоныч?

– Они самые! – радостно откликнулся Агафоныч. – Прячьте, ребятишки, свои чёрные пистолеты. Давайте поговорим нормально, как мирные и взрослые люди, а? Только лишних вопросов – касаемо конкретных деталей операции – вы не задавайте. Всё равно не ответим, потому как приказ и строгая служебная тайна. Сами должны понимать, уже не маленькие…

Ник демонстративно-громко отщёлкнул предохранитель пистолета в холостое положение и убрал оружие в карман куртки. Убедившись, что Матильда повторила все его действия, он без колебаний шагнул под арку – с вытянутыми вперёд руками – и попросил: