– Да, те что здесь, все, а остальные спят в отдельном корпусе, и на общие завтраки их не вывозят.

– Ой они шевелятся, – заметив легкое движение ресниц, снова опешила я.

– Понятное дело, шевелятся, кушать охота, какой тут сон.

Потягиваясь и зевая, высочайшие особы, нехотя сползали со своих передвижных кроватей, рассаживаясь за уставленный со всевозможным излишеством стол. Смеясь и болтая, они поглощали похожие на мельничные колеса торты со взбитыми сливками, горы конфет, засахаренных бабочек, соты с медом гигантских пчел, всякие там рулетики, пастилки, разноцветные драже, джемы, варенья. Опорожняя очередную банку, они просто кидали её на пол, и она тотчас исчезала. Балуясь, веселые барышни бросали сладкие орешки в сторону столиков с молодыми волшебниками.

– Вот озорницы, им бы на балах блистать, а вместо этого проходится спать. Хоть здесь немного оттянутся, – любуясь, проказами принцесс нежно вздохнула фея.

– Аврора не реви, как только освободится место в корпусе, тебя сразу переведут, не век же с нами будешь.

Бедная наша доморощенная красавица, сморкалась в скатерть и терла распухшие глаза.

– Туда только по знакомству берут, а у меня нет связей!

Зал постепенно заполнялся посетителями: отдельная группа немного потасканных вампиров сосредоточенно лакала томатный сок, оборотни ковыряя в клыкастых пастях остренькими косточками рассказывали анекдоты, три цветочные нимфы заказав кувшин нектара строили глазки молоденьким энтикам, те зеленели от удовольствия. И странное дело, когда мы вошли в зале было от силы с десяток столов, а сейчас многочисленные обитатели клиники ели и пили, переговаривались, вежливо чавкали и икали, почесывались, сопели и удовлетворенно хрюкали за более чем сотней столов.

– Ты будешь пить свою воду? – жалобно спросила Лика, – Она меня немного нервирует.

– Я жду первой перемены блюд, а потом может быть и понадобится. Смотрите соседним дамам уже принесли жареных поросят.

– Это их лица, в салате, очнись Эльфи, нам больше ничего не дадут. Мы же безнадежные. – Вельда как всегда права, но кому от этой правды легче.

Молча передвинув бокал к рыдающей Авроре, я поднявшись направилась к отдыхающим королевам. Те уже ничего не замечали, выхлебав средних размеров амфору фаюмского вина.

– Милостивые государыни, не обменяете ли вы остатки своего завтрака на этот аристократичный ломтик лимона? – они что то осовело, буркнули. – Вы так добры.

К столу я уже явилась груженая половинкой окорока, тарелками с кашей, суповницей, банкой компота, пучком зеленого лука и тремя лепешками с повидлом, которые пришлось зажать в зубах.

Девочки налетайте, пока те не проснулись!

Шесть ртов одновременно открывшись работали как хорошие мясорубки. Я внимательно скользила взглядом по головам, стараясь найти ту единственную, родную, со спутанными черными волосами. И отчаявшись. Громко позвала.

– Мата, если ты здесь откликнись.

Нет ответа, ничего все равно найду.

Граель сегодня в сотый раз рассказывала историю своей смерти. Очень интересно. Будучи от природы пухленькой, она с детства мечтала похудеть. Доголодалась до летального исхода.

– И что же, все равно, ты взгляни, – она уныло развела прозрачными руками. – Жир так и остался.

– Не зацикливайся на этом, это все ерунда. Главное, как ты сама себя чувствуешь, – пытаясь её утешить, я полезла в философские дебри.

– Тебе легко говорить, с твоей фигурой. Дверь и та приоткрывается, когда ты проходишь мимо, а если задеваешь её бедром, так она краснеет от смущения.

– Глупости, двери неодушевленные, они не могут ни любить, ни ненависть.

– Тогда, как ты объяснишь, что для тебя они всегда открывают лучшие комнаты, а мне приходится лазить в пыльных стенах?

Наш разговор прервал Морред, вызвав меня к себе.

Старательно, с умным видом, перелистывая магическую книгу, он начал:

– Не могу обрадовать, ты превращаешься. Только медленно. Магия неполного заклинания, к сожалению, делает свое дело. Ты сколько раз сегодня купалась?

– Пять, – честно соврала я.

– Десять, – печально констатировал волшебник.

– Ты подглядывал, – моему возмущению не было границ.

– Мне это незачем делать, у тебя волосы не просохли. У нас мало времени, я должен разрушить прежнее наваждение, а затем исправить поцелуй. Это сложно. Я же должен полюбить тебя. А при таком твоем поведении я просто теряюсь.

– Сколько мне осталось?

– Не знаю, здесь время имеет свои особенности для одних оно идет быстрее, для других – медленнее. Попробуй договориться со временем.

Договорится со временем, знать бы где оно живет.

Унылые лица и плохо сдерживаемые рыдания, похоже, это становится визитной карточкой нашей палаты. Сегодня я рассказывала анекдоты, хохотала только буфетчица-медведица.

Ладно начнем с иного конца.

На волшебников надежды не много. Приходили, смотрели наши диагнозы, тайком смеялись. Дают какие-то порошки для замедления преображения.

Фея, пишет слезливые письма бывшим своим подопечным, вздыхает и сама не верит, что кто-то откликнется.