Смысл его слов не сразу дошел до меня.

– Двести монет мы уже получили, и еще дадут, если в ходе аукциона цена подскочит, тут маленькая загвоздка, ты не думай ничего такого…, нет, я не могу, эльф, лучше ты спроси, – перебивая Лега, влез гном.

– Это ты хочешь подороже продать, ты и спрашивай, – эльф тоже начинал нервничать.

– Ты родственник, тебе ничего не будет, – Гимли упорно толкал его в бок.

Запинаясь, на придворном наречье, новоявленный братик смущенно спросил:

– Ты, ну…, девственница?

Выражение моего лица сначала страшно его озадачило, а затем увертываясь от моих ногтей, он завопил:

– Только не лицо, только не по носу, – а на его щеке уже расплывались четыре ровных глубоких пореза. В моих сжатых кулачках, развевались клочья его золотистых волос, когда, наконец-то справившись вдвоем со слабой эльфийкой, подлые предатели хором поздоровались с располневшим, увешанным драгоценностями троллем.

Тот, с интересом оглядев меня с заломленными за спину руками, довольно чмокнул:

– Какой темперамент, прям тигрица. Заверните товар.

И меня завернули все в тот же обрывок паруса, служивший все последние месяцы постелью гнома. Для верности еще и связали толстой веревкой.

– Не бойся, – раздался горячий шепот на эльфийском, мы тебя спасем, только деньги получим и выкрадем обратно. Ты там держись и не забывай, к какому высокому роду принадлежишь. Удачи.

Меня продавали в тот же день. Вышвырнув на нечищеный помост, назначили стартовую цену в двести руанских рилли. Высоченный орк в ржавых доспехах прибавил еще пятьдесят, бородатый горец с горящими глазами сразу перебил на две сотни. Демон из нижнего мира, с головой закутанной рваной тряпкой пискнул:

– Пятьсот!

В отчаянье оглянувшись, я увидела, белые лица друзей – если этот демон заберет меня под землю, то уже не будет никакой надежды на возвращение.

– Пятьсот пятьдесят! – задохнувшись от собственной смелости, выкрикнул гном.

– Тысяча!

Повисло почтительное молчание. В помосту пробивался устрашающих размеров гоблин. Кинув тяжело звякнувший мешок денег к ногам распорядителя, он, не глядя на меня, дал свой адрес. – Башня смерти, та, что в конце рыночной улицы, а не та что возле площади Перерезанных глоток.

– Да, да, все в лучшем виде доставим, – подобострастно кланяясь, так что звенели драгоценные цепочки, распорядитель успевал еще и пересчитывать монеты.

Тысяча серебряных рилли, неплохо. Теперь я точно знаю себе цену.

Вот и новый дом, высокая деревянная башня с узкой лестницей и огромными окнами. Крепко запертые шкафы вдоль стен и большой стол по середине.

– Ты уже здесь, проходи к столу, садись, – в упор, разглядывая мои руки, гоблин спросил – считать умеешь?

– А зачем, – невпопад фыркнула я .

– Деньги считать будем, мне счетовод позарез нужен. – Открыв один из импровизированных сейфов, он вытащил котел полный золота. – Это лепреконское золото, надо его срочно пересчитать пока не исчезло. Принимайся за работу, живее.

Замелькавшее блики денег ослепили меня, щурясь я начала передвигать эти желтые кругляши. К рассвету, выбившись из сил, я прилегла головой на стол – десять котелков с точным реестром их содержимого стояли ровным строем , готовые к отправке.

Позевывающий гоблин, довольно подведя итог, обрадовал меня известием, что надо помочь и его братьям.

– Мы же тебя купили в складчину. Работай.

– Сейчас, только отдохну немного, мне действительно надо поспать.

– Нет, – взревел гоблин, – золото пропадет, считай.

С трудом, складывая монетки в столбики, я все больше слабела.

– Быстрее – подгонял гоблин.

Кровь, выступившая под ногтями, пачкала золото, перед глазами вертелись разноцветные круги:

– Пожалуйста, мне надо немного…

– Считай! – Орал уже изменившийся в лице гоблин. – Считай до смерти. Сам он опасливо косился на стол. Боясь, даже прикоснутся к золоту.

"Лепреконское золото заколдовано жадными карликами, и кто дотронется до него, будет предан страшной участи, считать монеты до самой смерти," – сквозь дрему вспоминались мне слова учителя.

Оторваться невозможно. Уже все медленнее двигались пальцы, нарастала усталость.

"Если… кольца… Мало не покажется… – что-то старательно шевелилось в мыслях. – Если тебе будет грозить беда, одень их, и мы придем. Обидчикам мало не покажется."

Кольца! Они же в кармане. Согретые теплом моего тела, тонкие ободки металла, скользнув в руку, прочно взяли в оборот мои пальцы.