Шрифт:
— Сделай милость, княже! — заикнулся Яким Кучкович. — Взойди в избу, оттрапезуй, не побрезгай нашим хлебом-солью!
— Сделай милость! — вяло подтянул Иван.
Юрий презрительно усмехнулся, оттянув вниз углы большого рта:
— Того не бывало и не будет, чтоб князья к хоронякам да к бегунам в гости хаживали.
— Видать, не голодный, — шепнул Истома.
— Чай, не молотил, — ответил Третьяк.
В тяжелой тишине, воцарившейся после Юрьевой речи, серебряным колокольчиком прозвенел вдруг тонкий голосок Милуши.
— Чтой-то сорока так рассокоталася? — по-детски удивленно вымолвила она нараспев.
При этих словах годовалая Липанька, до тех пор спокойно переводившая глазенки с одного на другого, вдруг охватила руками шею матери, прижалась к ней щекой и разразилась такими отчаянными воплями, что старуха боярыня воспрянула с земли, всплеснула ладонями и уставилась на внучку с ужасом.
Князь, скосив прищуренные глаза, глядел на подгорный островок пронзительно желтого березового леса, над которым в самом деле сокотала кем-то вспугнутая сорока.
— Пошарь в острову, — приказал он негромко, полуобернувшись к Андрею.
IX
Через полчаса привели из лесу беглеца.
В воротах Кучко стряхнул с себя, как молодой, четверых княжих отроков и на середину своего двора вышел один, широко раскидывая толстые ноги, напружив шею, бодливо нагнув седую всклокоченную голову. Он был без шапки и без посоха. Левый рукав оторвался от плеча. Один из его провожатых то и дело сплевывал кровью.
— Уберите баб в избу, — распорядился Юрий.
Женщин увели. Наступило долго молчание. Князь, пощипывая редкую бородку, внимательно оглядывал старика. Он не видел его около тридцати лет. Кучко уперся глазами в землю.
— Где пропадал? — выговорил наконец Юрий почти ласково.
— Мало ль дел? — все не поднимая глаз, ответил Кучко.
— А князя встречать — для тебя не дело?
— Отколе было знать, что князь ко мне будет?
— А про то знал ли, что князь, когда захочет, тебя в дугу согнет, да и концы накрест сведет? Автамонов день [14] празднуешь? С гадами заодно в лес уполз?
14
А в т а м о н о в (точнее — Артамонов) д е н ь — 25 сентября, когда, по древнему народному поверью, змеи, готовясь к зиме, уходят в леса.
Тут Кучко вскинул наконец кровяные глаза и дерзко оглядел Юрия с головы до ног.
— Я подле истинного князя, — отчеканил он раздельно, — подле твоего отца, не один год ездил. Навидался и других светлых князей. А ни от кого таких непотребных речей не слыхивал.
Юрий, звеня кольчугой, тяжело поднялся во весь свой громадный рост. Слышно было, как свистит его дыхание.
— Молчи, холоп!
— Холопом не бывал и не буду! — крикнул Кучко, дрожа всем телом. — Лучше смерть приму!
— Не долго ждать, — тихо вымолвил Юрий.
Его бородка тоже тряслась от бешенства. Он неловко вытянул из скрежещущих ножен длинный меч и, волоча его за собой острием по земле, подступил к боярину:
— Наперед волю мою выслушаешь. Вотчины твоей больше нет. Моя — вся земля, куда ходила коса и секира, мои — все угодья, моя — вся челядь.
— Моей вотчины тут не бывало, — ответил Кучко, не попятившись ни на шаг. — Мою вотчину под Суздалем твои воры-рядовичи [15] забрали. А здесь у меня моим потом да моей кровью слободы накоплены. Да не на тебя копил! Не твоя грамота, не к тебе и потянут.
15
Р я д о в и ч и — княжеские или боярские слуги, попадавшие в феодальную зависимость по договору.
— Чья грамота? — спросил Юрий, мягко подвигаясь еще на шаг вперед.
— Ходит-то как! — шепнул Истома. — Ног не поднимат: движком двигат…
Кучко ответил не сразу. Он с ненавистью снизу вверх заглянул князю в самые глаза, будто вычитывая в них что-то, и только затем громко произнес:
— Киевская. Вот чья.
Юрий повел плечами и обернулся к Андрею. Его было не узнать: глаза расширились, бледные щеки разгорелись. Он был прекрасен. Каким-то до странности простым и искренним голосом сказал он сыну, будто говоря с ним наедине:
— Слышь-ка, Андрей, да тут измена! Нашу суздальскую землицу, отчую да деднюю, из-под моей руки ворогам нашим сватать! Эдакой-то клин да с таким-то урочищем! — Он покачал головой. — Как же так, Андрей? Чего же мы мешкаем? Ты уж, сынок, здесь за всем пригляди. Володимерского полку одну сотню тут попридержишь на время. Да дворского не забудь поставить.
Он с трудом вложил меч в ножны. Отвернувшись от Кучка, он вел себя так, словно того уж и на свете нет.
— А с ним что? — спросил Андрей вполголоса, отойдя с отцом в сторону.