Шрифт:
— Было боярское, стало княжое. Ты — княжой закуп.
Закуп — это было страшное слово. Неждан понимал его значение. Закупом назывался человек, который, задолжав князю или боярину, терял свободу: он обязывался выполнять для них даром любую работу, пока не вернет всего долга. А за Нежданом не числилось никаких долгов.
— Какой я закуп, — с дрожью в голове говорил бортник, — когда за свою работу по уговору брал?
— А уговаривался, так и работай на князя.
— Сработаю, только пусти на часок в лес: пчела тужит.
— Пчелу жалеешь, а князя тебе не жаль?
Этого дворского с первого дня его появления почему-то всей душой возненавидел заика Зотик, хоть и не имел с ним ровно никаких дел. Дурачок по-прежнему бобровничал, к княжим хоромам не подходил, но каждый раз, как видел издали черную бороду дворского, весь ежился, и безволосое его лицо, не то мужское, не то бабье, не то молодое, не то старое, ощеривалось по-звериному.
В среду 2 апреля 1147 года, под вечер, Юрий позвал дворского и, сев на завалинку, обсудил с ним во всех подробностях, чем столовать ожидавшихся со дня на день дорогих гостей: князя Святослава с дружиной.
С юга, с Замоскворечья, тянул мягкий ветер-теплячок, и Юрий, неторопливо беседуя с управителем, следил, прищурясь, за первыми комарами, которые толклись перед ним столбом, золотясь на закатном солнышке.
По двору, выбирая сухие места, похаживал, заложив руки за тощую спину, старый иеромонах [17] в теплой скуфейке, насунутой на впалые глаза. Это был духовник Юрия, сопровождавший его в походе по случаю великого поста. Временами он останавливался и, наклонив горбатый нос, прислушивался к нежному свисту и клыканью только что прилетевших скворцов. Под свесами крыш еще стояли лужи, а кое-где долеживал и почерневший снег.
17
И е р о м о н а х — монах, возведенный в сан священника.
Пока князь справлялся, сдобрен ли мед инбирем, [18] пока объяснял, как замешивать в гороховую кашу маковый сок, пока высчитывал с дворским, сколько уйдет ведер клюковного киселя да сколько печь пирогов, рассольных и кислых, круглых и косых, духовник прислушивался к их беседе довольно равнодушно. Но когда с красных блинов да со щучьей ухи речь перешла сперва на глухарей, на гусей, на лебедей, на журавлей, а потом и на кабанину, на лосятину да на медвежатину, иеромонах не выдержал и воскликнул с негодованием:
18
И н б и р ь, или и м б и р ь, — пряность, душистый, очень едкий на вкус порошок (вроде перца) растительного происхождения.
— Грех! Или забыл, что ныне великой четыредесятницы пятая седмица? [19] Православные в храм поспешают, а ты взаместо поста чрево неистовство заводишь!
— Полно, отче, — спокойно отвечал Юрий. — Пост — не мост: можно и объехать. Не велишь ли гостей тяпаными грибами потчевать?
Монах сердито махнул рукой и отошел к оврагу.
Внизу, под его ногами, на Неглинной, теплился еще сплошной, но уже потемневший лед. А Москва-река вскрылась почти вся.
На берегу рыбаки стучали топором, прилаживая к челну железную козу для огня, чтобы в ночь выйти с острогой и налучить свежих щук к княжному столу. Когда топор смолкал, становилось слышно, как где-то за рекой, на болоте, бормочет в весеннем бреду водяная курочка.
19
П я т а я с е д м и ц а в е л и к о й ч е т ы р е д е с я т н и ц ы — пятая неделя сорокадневного поста, который предшествует празднику Пасхи.
III
Через два дня, в пятницу 4 апреля, когда солнце пошло уже на обед, в воротах княжого двора по густой грязи зачавкали копытами чужие кони. Это Святослав выслал передовых с отдарком Юрию.
Людей было пятеро: восьмилетний Святославов сын — княжич Олег (он был за главного посла), его кормилец — дряхлый старец, еле державшийся в седле, да трое наемных половцев. Наступила ростепель, гужом нельзя было проехать ни на полозу, ни на колесах, и послы пригнали верхами. Хвосты у лошадей были подвязаны, и на конских животах понасохла грязь.
За спиной у одного из половцев на конских забедрах смирно сидел, свесив пушистый хвост, какой-то пятнистый зверь, ростом и сложением похожий на собаку. Натянутый на голову клобучок закрывал ему глаза и уши.
Так как никакой другой клади у послов не было, то все поняли, что это и есть отдарок.
— Тяжелый поклон с легким даром! — смеялись Юрьевы бояре.
Союз с обнищавшим Святославом не вызывал сочувствия.
Хоть маленького князеныша и пораскорячило от непривычно долгой езды, однако же он скрепил все силы, чтобы не уронить своего посольского достоинства. В княжие покои он вошел с пылающими от смущения ушами, но довольно степенно.
Два половца внесли за ним на носилках пятнистого зверя. Клобучок сняли. Под клобучком оказалась кошачья голова. С затылка до холки шла короткая грива.
Это был пардус [20] — ловчий зверь. Они водились где-то в отдаленнейших пустынях, за Каспийским морем, и на Руси ценились чуть ли не на вес золота. Юрий, подобно отцу завзятый охотник, знал о них только понаслышке. Обзавестись пардусом было давней его мечтой. Более изысканного подарка Святослав не мог и придумать.
20
П а р д у с — гепард.