— Неплохо, — произнес уже знакомый негромкий голос.

Дик, вскочив, вытянулся перед королем. Тот был уже без доспеха, но и без того роскошного, затканного золотом бархатного камзола, в котором присутствовал на пиру, — в обычной, даже не слишком чистой рубашке, край которой выбился из-за широкого кожаного пояса с золоченой пряжкой.

Король посмотрел на испорченную стену, а потом на Дика, припоминая его.

— Ага, — произнес он. — Ричард Уэбо. Из Уолсмера, кажется.

— Да,государь.

— Ладно, можно попросту. — Правитель был добродушен и в то же время высокомерен, мол, понимай, что "попросту" — это великая честь, и не забывай, с кем говоришь. — Что это ты тут устраивал? А?

Сказать правду? И что будет тогда? Конечно, вызывать церковников никто ради него не будет. Но испуганные люди, узнавшие, что Дик из Уолсмсра умеет что-то такое, чего не умеют они, могут попросту попытаться забить его камнями. Кроме того, при дворе, естественно, имеется около десятка епископов — высших чинов Церкви, принимающих активное участие в светских делах, кроме того, капеллан короля и пара-тройка других священников. Церковь рьяно ополчается на любые проявления магического искусства, и вряд ли у священников нет в запасе ничего, чтобы противодействовать самому сильному магическому действию. Не зря же в этом противодействии Церковь одерживает верх, если друид, конечно, не солгал. А зачем ему лгать?

Но и королю лгать не хотелось. Кроме того, очень вовремя Дик вспомнил о том, что старик говорил ему о правителе. Именно от Ричарда он сам получил эту силу, разбуженную в друидском большом круге. Старик обмолвился о том, что сила Ричарда перешла в Дика, но целиком ли? До конца ли? И не почует ли король, что ему лгут?

— Это магия, государь. Легкая магия.

Ричард подошел к стене, провел по ней ладонью, усмехнулся. Дик только теперь удивился, что никто из спящих поблизости не проснулся. И, судя по всему, не собирался просыпаться.

— Очень интересно. — Он обернулся. — И хорошо, Ричард Уэбо. Говоря по чести, я питаю некоторую слабость к магии. К легкой магии. Собственно, к той, которая помогает брать города и побеждать армии. И мне приятно, что ты — юноша, который произвел на меня впечатление своей смелостью на турнире, — оказывается, еще можешь быть столь полезен мне. А потому я предлагаю тебе отправиться со мной в поход на Восток, но уже не как обычному рыцарю. Тех, кто может быть столь полезен мне, юноша из Уолсмера, я поднимаю высоко.

— Почту за честь, государь, — вырвалось у Дика, впрочем, ответить королю иначе в любом случае было невозможно, даже если у тебя есть свои планы. — Только… У меня были дела в Ирландии. Срочные и очень важные для меня.

— Что за дела? — нахмурился Ричард. — Они займут много времени?

— Нет, — поспешил молодой воин. Главное — отболтаться сейчас, добиться, чтоб тебя отпустили. Потом-то можно и не возвращаться, так ведь? — Нет, только туда и обратно.

— Хорошо. — Король ненадолго задумался, — Я буду ждать тебя в Марселе. Надеюсь, тебе хватит здравого смысла явиться. Это в твоих интересах, юноша. Ты, я думаю, знаешь, как Церковь относится к тому, что ты только что совершил. И понимаешь, что лишь король может защитить тебя от священников. — И вышел из конюшни.

"Вот так", — подумал Дик. Взобрался обратно на кипу сена, зябко закутался в плащ, хотя на дворе стояла очень теплая погода, можно сказать, даже жаркая, и весь двор провонял потом и ароматными водами, которыми умащивались дамы, потеющие под трех-, четырех-, а то и пятислойными платьями не меньше доспешных мужчин. Вот так, даже не слишком тонко, король намекнул, что вполне способен за неповиновение выдать понравившегося ему юношу Церкви. И чтобы в будущем иметь возможность гулять по полям и лесам старой доброй Англии, придется отправляться с Ричардом в поход.

На самом деле Дик и сам хотел этого. Ему было всего девятнадцать, а в этом возрасте — возрасте свершений — искренне хочется кого-нибудь победить, чем-нибудь прославиться, непременно повидать те страны, где золотом вымощена земля и где живут самые красивые в мире женщины. На поверку, конечно, обнаруживается, что и золота за морем не больше, чем на родине, и женщины встречаются самые разные, а на Востоке от любопытных взглядов они к тому же еще укрыты паранджами, наступает отрезвление, и человек возвращается обратно с остатками романтических представлений о мире и грузом такой полезнейшей вещи, как опыт.

Перевернувшись на бок, Дик внезапно встретился взглядом с Серпианой и даже слегка подскочил от неожиданности. Девушка лежала в той же позе, в которой заснула, но теперь ее глаза хитро поблескивали из-под длинных густых ресниц.

Молодой воин фыркнул и уронил голову на запястье.

— Так что же получается, вместо Авалона мы отправляемся в этот… как его… Марсель? — с любопытством спросила девушка.

— Ты слушала все?

— Да, конечно. Общение моего друга с королем — это же так интересно! Кстати, мне очень хотелось спросить у тебя, что у вас имеется такое интересное на Востоке, что только о нем и идут разговоры.