Но просчитался. Оружие вызвало в глазах девушки восторг не меньший, чем мягкие сокровища суконных лавок. Луками, как ни странно, она заинтересовалась мало, но легкие мечи, которые рыцари обычно использовали в качестве вспомогательных, привели ее в восхищение. За один из таких — тонкий прямой кончар с разноизогнутой гардой — она схватилась, и Ричард понял, что его придется купить.

— Может, еще кинжал посмотрим? — спросил он, почитая малый клинок более подходящим для девушки.

— Не надо. У меня есть.

— Зачем тебе меч?

Глаза Серпианы были юрки и быстры, как два малька.

— А зачем вообще меч?

С оружием в руке она смотрелась очень необычно, но ладонь ее на рукояти клинка лежала уверенно, и пальцы с узкой гардой были переплетены как надо. Взглянув на постановку руки, Дик при своем опыте не мог не сообразить, как именно девушка должна работать мечом, поразился и не поверил. Хватка предполагала работу кистью, но запястья ее были так тонки, что это мешало поверить в возможность подобного. Его сомневающийся взгляд спутница не могла не перехватить. В глазах, прекрасных своей быстротой и непредсказуемостью, полыхнула улыбка.

Серпиана отступила от прилавка и без напряжения несколько раз взмахнула мечом — для тренировки. Один взмах перешел в пятикратно повторенную вокруг себя восьмерку, второй — в изогнутый "веер", перед которым не успевал расступаться воздух.

Шлепком ладони по плоской стороне клинка она остановила его, прокрутила рукоять в пальцах, а потом показала несколько вариантов восьмерок, последняя из которых молниеносно, как гадюка из тугой спирали, выстрелила кончиком к его шее.

Он был воином, не мог не среагировать, и кончар со скрежетом прошелся по мгновенно выхваченному мечу — но у самого горла, что отдавало должное быстроте Серпианы. За прилавком зааплодировали.

— Молодец, — сказал Дик. — Но не делай так больше. Я могу машинально ударить в ответ.

— В самом крайнем случае я увернусь.

— Ты слишком самоуверенна.

— Нет. Я должным образом уверена в себе.

Он снисходительно качнул головой и расплатился за меч золотом из кошелька — почти всем, что осталось после приобретения ткани и прочих необходимых для шитья вещей. На посещение трактира oстались те деньги, что были у корнуоллца до нахождения клада, да еще один последний золотой, но этого должно было хватить с лихвой на весь путь до Парижа.

Постоялый двор Ричард выбрал один из лучших. Расположен был этот двор под самыми городскими стенами, там, где земля уже стоила дешевле, и потому строение развернулось пошире. Из маленьких окошек, откуда по случаю жаркого сезона были вынуты ставни, сладостно потягивало свежими лепешками, тушеным мясом и крапивной похлебкой, в которую для сытости резали вареное яйцо или кидали ложку сметаны. Рот Дика мгновенно наполнился слюной. Не сказать, что он очень любил крапивную похлебку, но вареное яйцо и тем более сметана — это не фасоль какая-нибудь! Служанке, пойманной за подол у самой двери, был тут же сделан серьезный заказ и выдан задаток в виде маленькой серебряной монетки — для придания резвости. Затрата оказалась оправданной: на свободном угловом и довольно укромном столе мигом возникли кружка с пивом, сидр для дамы, закуска, а вскоре и миски с большими белыми пятнами сметаны на буром фоне.

Дик жевал лепешку и смотрел на спутницу. Она ела медленно, очень аккуратно и красиво. На эту церемонность он впервые обратил внимание.

— Скажи, ты действительно принцесса? — спросил он неожиданно для самого себя.

Быстрый взгляд поднятых на миг глаз, и девушка снова смотрела в тарелку, словно не было никакого вопроса.

— Да, — ответила Серпиана после очень долгой паузы. — Хотя по-нашему титул звучит иначе.

— В этом разговоре есть что-то неприятное для тебя? Тогда не буду спрашивать.

— Ничего неприятного.

— Откуда об этом знал… как его там, Далхан?

— Для меня это тоже загадка, — помолчав, ответила она. — Но, наверное, он может знать и что-то о нашей семье.

— Расскажи мне о нем. — Девушка молчала так ролго, что молодой воин не выдержал: — Тебе не хочется отвечать, или эта тема… Или об этом нельзя говорить?

— Почему, можно. Наверное. Я только не знаю, с чего начать. Я всегда считала его верховным жрецом темного бога Ада. Но теперь он появляется у вас, в этом мире… Или ты тоже можешь назвать какого-нибудь темного бога?

— Не Бога. У нас есть сатана, — и осекся. Все-таки добропорядочный католик не должен даже называть темного ангела прямо, только иносказательно.

— Не бог? Кто же тогда?

— Падший ангел.

— Младшее божество?

— Не надо равнять его с Богом.

Серпиана, недоумевая, развела руками.

— Не хотела обидеть тебя, но разве имеет значение, как назвать?… Нет-нет, я не спорю. Пусть будет падший ангел. Но его служители имеют большую силу, и их обряды поистине устрашающи.