Шрифт:
– Логично. Хотя завода пока нет, только фундаменты и коммуникации! Но место стратегически выбрано правильно.
– Так вот, они сказали, что это он покупатель, но формально завод будет принадлежать
note 4
новлен адрес, по которому боевики проживали в Москве, но перед самым похищением они его покинули и перебазировались в другое место.
– Вот результаты прослушки, – полковник щелкнул кнопкой диктофона.
Все сидели и с удивлением слушали, как герр Шнапскопф старательно роет яму своему коллеге господину Райнеке. Ту яму, в которую сам же и угодил.
Прослушав запись до конца, Райнеке не выдержал и вскочил с места.
Этот жирный боров хотел убить меня, чтобы получить паршивый миллион долларов! – кричал он, едва не подпрыгивая на месте от возбуждения. – Как это у вас говорят? Откат! Получить миллион за то, чтобы бандиты могли продать нам все ваши акции. А теперь за этот кусок дерьма его друзья-бандиты требуют двести миллионов долларов!
Так может быть послать в задницу этого ублюдка Шнапскопфа? – пошутил Шмидт. – В конце концов, он получил то, что заработал. Это самое простое решение проблемы.
Введенский посмотрел на него с пониманием. В душе он сочувствовал именно такому решению, но, к сожалению, положение обязывает… Международный скандал ни нам, ни немцам не к чему.
Но гут герр Райнеке, буквально понявший слова Дмитрия, принялся театрально заламывать руки и рвать волосы на голове.
– О, майн гот! Унмеглихь! Невозможно. Эта проклятая свинья Вилли – сын Отто Шнапскопфа, хозяина нашей фирмы. Лучше бы они похитили меня!
– Успокойтесь, Генрих, – вернул его к действительности Шмидт. – Вас никто не стал бы выкупать за двести миллионов.
Введенский счел, что разговор себя исчерпал, и пригласил Райнеке пройти с майором Коноваленко к машине и там подождать его.
Когда те вышли, Введенский спросил Шмидта, успел ли тот узнать что-либо существенное?
Шмидт рассказал полковнику то, что услышал от немецкого предпринимателя. Введенского эта информация очень заинтересована.
– Значит, за ними стоит Зорин? Это совпадает с данными из наших источников. Он хочет за двести миллионов купить все – и ваши акции, и акции немцев. Что же, сильный ход. А самое обидное то, что пока мы не освободим нашего пузатого немца, руки у нас связаны по самые коленки. Если что узнаешь, держи меня в курсе дела. А еще лучше, поехали со мной. Ведь они ждут, что ты сам должен предложить Зорину все ваши акции.
Шмидт подумал и решил, что в сложившейся ситуации лучше находиться в центре событий. Он собрался и вышел из офиса вместе с полковником Введенским.
XLIX
Виктор Петрович Зорин и сам не знал, радоваться ему или нет. Не ждал он от своих горячих помощников таких глупых поспешных действий. Да и Асланбека считал более серьезным человеком. А все жадность. Решили в обход него загрести деньги, много и сразу. Не получилось. И теперь они прибежали к нему просить помощи.
Ну, конечно, не прибежали и не попросили. Гордые дети гор, мать их! Со стороны можно было подумать, что это они облагодетельствовали Зорина, предложив ему но дешевке строящийся нефтяной завод. По ведь его еще построить надо. А потом от связей с террористами не отмоешься. Впрочем, на это Виктору Петровичу было наплевать. У пего хватит связей отмазаться от всех обвинений…
Недавно он с помощью своих связей в Администрации президента приватизировал – на подставное лицо и без всякого аукциона крупную нефтяную компанию "Акос". И завод для переработки сырья был сейчас и в самом деле необходим ему до зарезу. Чеченцы, что греха таить, подвернулись как нельзя более кстати.
Природное чутье подсказывало ему, что не стоит ввязываться в эту авантюру. Может, лучше улететь от греха в Швейцарию покататься на лыжах? А потом вернуться и посмотреть, чем все это закончилось. Но к окончательному выводу он так и не пришел. Решил – будь что будет.
Если Шмидт позвонит и предложит купить акции, он купит. А почему бы, собственно, и не купить, если предлагают? А не позвонит, с него и взятки гладки.
И он стал ждать. Уселся в глубокое кресло, налил коньяку в пузатый подогретый бокал, раскрыл "Государя" Макиавелли…
И наконец то, что с таким нетерпением ждал Виктор Петрович, случилось. Позвони;! Шмидт. Говорил он сухо и конкретно. По его тону нельзя было судить о его настроении. Но подавленным оно определенно не было, и это Зорину не поправилось. Шмидт сообщил, что готов продать акции при условии освобождения немца.
И Виктор Петрович, который только и ждал этого предложения, вдруг занервничал.
– Я подумаю и перезвоню, ответил он и закончил разговор.
Сразу после этого он связался с Асланбеком.