Шрифт:
* * *
Не эпилог, но все идет к концу. Мы встретимся, я очень побледнею. По твоему надменному лицу Мелькнет досада на мою «затею». На мой приезд – бессмысленный приезд, На то, что жить, как люди, не умею, – Что за охота к перемене мест? …а если вариант: с ума сводящий жест – Объятье грубоватое за шею? * * *
Года и на тебе оставили свой след, Бороться против них никто, увы, не в силе. Не бойся – не черты. Твои черты… О, нет, Они сейчас еще прекраснее, чем были. Но уж одно, что ты сейчас со мною здесь И больше никого тебе еще не надо, И что за целый день и, вот, за вечер весь Ни разу на часы ты не бросаешь взгляда… И понемногу мной овладевает страх, И в памяти встает старинное поверье: Счастливый никогда не вспомнит о друзьях, Счастливый никогда не постучится в двери. Я ждал тебя пять лет. Но рад и десять лет, И всю бы жизнь прождать в напрасной лихорадке, Лишь только б знать, что нет, на самом деле нет Ни капли истины в моей больной догадке… (От века для любви шли убивать и красть, С улыбкой на себя накладывали руки... Но счастье близких нам мы не имеем власть Купить им у судьбы за собственные муки.) * * *
Не верю, чтобы не было следа Коль не в душе, так хоть в бумажном хламе, От нежности (как мы клялись тогда!), От чуда, совершившегося с нами. Есть жест, который каждому знаком – Когда спешишь скорей закрыть альбом Или хотя бы пропустить страницу… Быть может также, что в столе твоем Есть письма, адресованные в Ниццу. И прежде, чем ты бросишь их в огонь И пламя схватит бисерные строки, Коснется все же их твоя ладонь И взгляд очей любимый и далекий. * * *
Все об одном… На улице, в бюро, За книгой, за беседой, на концерте. И даже сны… И даже (как старо!) Вот вензель чертит и сейчас перо. И так – до смерти. Да и после смерти. * * *
Здесь главное конечно не постель Порука – никогда не снится твое тело, И значит не оно единственная цель (Об этом говорить нельзя - но наболело.) Я бы не брал теперь твоей руки... Упорно не искал твоих прикосновений, (Как будто невзначай волос, плеча, щеки) - Не это для меня всего бесценней. Я стал давно грустнее и скромней... С меня довольно знать, что ты живешь на свете, А нежность (и все то что в ней и что под ней), Привыкла ничего ждать - за годы эти... Как мало все же нужно для любви Чем больше отдаешь, тем глубже и сильнее Лишь об одном молю и день, и ночь – живи А где и для кого - тебе уже виднее. * * *
Бывает чудо, но бывает раз. И тот из нас, кому оно дается, Потом ночами не смыкает глаз, Не говорит и больше не смеется. Он ест и пьет – но как безвкусен хлеб… Вино совсем не утоляет жажды. Он глух и слеп. Но не настолько слеп, Чтоб ожидать, что чудо будет дважды. Божий Дом
От слов пустых устала голова, Глазам в тумане ничего не видно… Ах, неужели празныя слова Произносились не странно и не стыдно? Ведь, вся земля: такой-же Божий Дом, Как небеса, планеты и созвездья, – Так отчего же, поселившись в нем, Мы не боимся божьего возмездья? Пройдет угар ненужной суеты, Что было тайно, снова станет явно. Виновны все: – виновен даже ты, И без конца виновен я, подавно… Поля покроет синеватый снег, Но мы не станем радостней и чище… Земля, земля! Что сделал человек С тобой, веселое Господнее жилище? * * *
Не до стихов… Здесь слишком много слез В безумном и несчастном мире этом. Здесь круглый год стоградусный мороз Зимою, осенью, весною, летом. Здесь должен прозой говорить всерьез Тот, кто дерзнул назвать себя поэтом. * * *
До вечера еще такой далекий срок, Еще так много лжи, усталости и муки, А ты уже совсем почти свалился с ног И, двери заперев, тайком, ломаешь руки. Как будто бы помочь сумеет здесь засов, Как будто жизнь пройти не может через щели. Сдавайся по добру! И несколько часов Старайся дотянуть хотя бы еле-еле... Нежность
I
Не в памяти, а в нежности Остался острый след. Доныне по безбрежности Лечу былому вслед. И думаю, и думаю, Хоть знаю — не вернуть. Благослови тоску мою Полуночная жуть. II
Памяти изменчивой не верьте: Поседев, былое не отдаст. Только нежность сохранить от смерти, Никому на свете не предаст. Только нежность. От прикосновенья Родилась и выросла она. Только быстрой нежности мгновенья Опьяняют благостней вина. Ей одной изверившейся — верю, Клятвой нерушимой не свяжу, Самое заветное доверю, Самое заветное скажу. СИНЯЯ РУБАШКА.
1.
Вряд ли это лишь воображенье: Сквозь бессонницу и темноту Вспоминаю каждое движенье Каждый жесть и каждую черту... Папиросу вечную во рту... 2.
Стыдно, смешно и тяжко Помнить годами вздор: Синюю эту рубашку, Синий ее узор; Ворот ее «на распашку»; Пояс, на поясе пряжку... 3.
Пусть теперь больничная постель Приковала скоро год на месте, Пусть давно за тридевять земель Ты теперь... И вот не шлешь известий... В прошлом были эти шесть недель, Что мы в Ницце проводили вместе. ДРУЖБА
1
Где-то теперь мой друг? Как-то ему живется? Сердце, не верь, что вдруг В двери раздастся стук: Он никогда не вернется. Мне ли, себе на зло? (Или ему повезло).