— Прежде чем мы сможем предложить вам какую-то помощь, — предупредил он. — мы должны до последней детали выяснить, что же произошло вчера. Инспектор Кэри уже беседовал с вами и блестяще изложил мне суть дела. Мне хотелось бы остановиться лишь на некоторых моментах, которые вы уже обсуждали с мистером Кэри, и попытаться узнать о них поподробнее. Итак, вернемся к вчерашнему вечеру. Примерно за полчаса до начала танца Пятерых Сыновей. Идет? — Они лишь осторожно подняли глаза от раскуриваемых трубок. — Насколько я представляю, тогда было что-то около половины девятого. Исполнители уже собрались в замке Мардиан, за исключением двоих — мистера Вильяма Андерсена и его младшего сына Эрнеста Андерсена. Так?

Ответом ему было молчание. Затем Дэн, который, похоже, был самый словоохотливый из братьев, подтвердил:

— Ну, так.

— Итак, мистер Вильям Андерсен — позвольте мне для ясности называть его так, как все тут, я наслышан, привыкли его называть — Лицедей? Лицедей — это ведь означает актер?

— Я полагаю, — отозвался с дивана доктор Оттерли, — дословно это означает, что он делает себе лицо — или прячет свое лицо под маской…

— Ах да! Конечно же! Итак, Лицедей в полдевятого был еще здесь, в кузнице. И мистер Эрнест тоже находился здесь или должен был вскоре появиться, так как предполагалось, что именно он подвезет отца к замку. Если я говорю что-то не так, поправьте меня. — Снова тишина. — Прекрасно. Лицедей отдыхал в комнате, куда можно попасть непосредственно из кузницы. Когда он зашел туда, как вам кажется?

— На это вам я могу ответить, — вызвался доктор Оттерли. — Днем я заходил проведать, как он там, и он чувствовал себя неважно. Я сказал ему, что если он хочет вообще куда-либо идти сегодня, то должен весь день лежать. И обещал, что зайду попозже и еще раз взгляну на него. Но, к сожалению, меня срочно вызвали к больному и я задержался. Кроме того, я был приглашен на обед в замок, и было неприлично опаздывать. Я поговорил с братьями Андерсен, и мы решили, что я осмотрю старика, когда он приедет…

— Хорошо, — перебил его Аллейн. — Благодарю вас. Допустим, все это так. Значит, он провел в своей комнате весь день. Кто-нибудь из вас заходил и видел его там?

— Что до нас, так мы не видели! — пробурчал Крис. — Он не переваривал, чтоб к нему заходили, если он там. Вечно гонял нас оттуда.

— Значит, вы направились в замок, даже не взглянув на него?

— Почему же, — возразил Дэн. — Я постучал к нему и сказал: «Мы уходим, до скорого», и папа крикнул мне через дверь: «К половине пришлите Эрни. Я буду у себя». Ну вот мы и поехали, а Эрни в половину, как он и хотел, за ним вернулся.

— Хорошо. — Аллейн повернулся к Эрни, который откинулся на стуле и, заложив руки за голову, попыхивал папиросой. Его нарочито безмятежный вид способен был лишь вызвать подозрения. — А теперь, может быть, вы расскажете, что произошло, когда вы вернулись за отцом?

— Э-э-э… — проблеял Эрни, не поднимая глаз. — Да не буду я ничего рассказывать. Не было ничего.

— Но-но-но… Давай не балуй… — забубнили братья.

— Он был все еще в своей комнате?

— Да небось был, — загоготал Эрни.

— Ты говорил с ним?

— Я? Не-а.

— А что ты делал?

— Эрни увидел записку… — пояснил Нэт.

— Погодите. — Аллейн сделал предупреждающий жест. — Думаю, он сам нам скажет. Так что ты делал, Эрни? Что там произошло? Вот ты пришел в кузницу — и что дальше?

— Так он не отзывался! — вскричал Эрни, все также не поднимая глаз и не меняя позы. — Не отзывался и не выходил. Старый хорек!

— А ну отвечай, что тебя спрашивают, ты, болван! — сорвался Крис. — Хватит нести всякую чушь! — Братья наперебой принялись уверять Аллейна, что Эрни совсем не то хотел сказать.

Аллейн снова поднял руку, призывая к молчанию.

— Скажи мне, Эрни, что там произошло? Ты пришел в кузницу — и что ты увидел?

— А? — Он повернул голову и бросил на Аллейна быстрый взгляд. — Так Нэт же вам говорит — увидел записку на двери.

Аллейн достал из кармана пальто пожелтевший бланк, на котором была нацарапана записка — Бэйли зажал ее между двух стекол.

— Будь добр, взгляни — это она?

Эрни взял ее в руки и тут же громогласно расхохотался. Фокс поспешно забрал листок.

— Что ты сделал потом?

— Я? То, что там прописано. Ведь «Эрн» — это я? Его вещи для танца висели прямо там: маска, рубаха, кроличья шапка. Ну я и нацепил их быстренько.

— А ты уже был одет для Разгоншика?

— Ну и что? Я одел все прямо сверху. Тихо-тихо… А то вдруг бы он услышал и передумал. И пулей — на улицу. Влез в фургон — и по газам. Ж-ж-ж! Вжж-жи-и! — Эрни совершенно по-детски изобразил, как он едет. — Я ведь все верно сделал? Я же теперь был Шут. И скорее поехал показывать танец. Вж-ж-ж! Вж-ж-ж!..