Как и ожидалось, это сообщение вызвало у хозяйки дома целую бурю гнева. Аллейн прослушал длинную обличительную речь, во время произнесения которой челюсть леди Алисы громко щелкала, видимо разделяя возмущение своей хозяйки. Речь была направлена против новых дорог, бензоколонок и в целом против скверного отношения к ремеслу.

— Вильям, — сказала она (у нее получалось «Бильям»), — никогда бы такого не потерпел. Никогда! Он рассказывал мне, что замышляют его сынки. А кто же этот негодник, что их на это подбил?

— Это Бегг-младший, тетя Акки.

— Бегг? Бегг?! Что ему там надо? Он же лавочник.

— Да нет, тетя Акки, он же в войну бросил свой магазин и пошел в ВВС, а теперь у него автосервис. Он же был здесь вчера.

— Могла бы не напоминать мне об этом, Дульси. Я и без тебя знаю, что он был вчера здесь. И если бы ты раньше сказала мне, каков он субчик, то он бы у меня получил — уж он бы получил…

— Когда вы в последний раз встречались с Вильямом Андерсеном, леди Алиса?

— Что вы сказали? Когда? На прошлой неделе. Посылала за ним. Все-таки он был парень не промах — Бильям Андерсен…

— А можно узнать, для чего вы за ним посылали?

— Да можно — отчего нет. Сказала ему, чтоб запретил своей внучке строить главки моему племяннику.

— Боже мой! — воскликнула Дульси. — А она что — строила? И Ральф был не против? Значит, вот что вы имели в виду, тетя Акки, когда говорили, что Ральф — развратник…

— Да нет.

— Если вы не против, я вклинюсь в ваш разговор, — вежливо перебил доктор Оттерли. — Ни за что не поверю, чтобы милая мисс Камилла строила кому-либо глазки. Это очаровательное дитя, и у нее прекрасные манеры.

— Бильям был такого же мнения, как я. Что хорошего получилось, когда его дочь сбежала с этим Кэмпионом? Нет, такие браки никуда не годятся — уж он-то это знал.

— С мужчинами, — сказала Дульси, — осторожность никогда не помешает, ведь правда, тетя Акки?

— Господи, Дульси, какая же ты тупица… — проскрежетала леди Алиса и грозно продолжила: — Чем лезть в чужие дела, может, сперва позаботишься о самой себе?

— Угу, тетя Акки…

— Ч-черт знает что такое!

Снова появилась горничная — на этот раз она принесла сигареты и, на удивление гостям, огромную коробку сигар!

— Еще у Тима Комбардейла брала, — похвасталась леди Алиса. — Даем вам десять минут. Можете перейти с ними в гостиную. Пошли, Дульси.

Она протянула ей руку. Дульси замешкалась.

— Позвольте мне, — галантно предложил Аллейн.

— Благодарю. Годы уж не те — отпрыгала свое, бабка. Ну все, главное — подняться.

Аллейн распахнул перед старой дамой дверь. Леди Алиса торопливо проковыляла к ней и посмотрела на него снизу вверх.

— Странно все-таки устроен мир, — сказала она. — Не так ли?

— Чертовски странно.

— Не засиживайтесь слишком долго за вашим вином. Я хочу показать вам одну вещь — через полчаса поднимусь. Не задерживайте его, Оттерли.

— Да я и не собирался, — заверил старуху доктор Оттерли. Когда дверь закрылась, он положил руку себе на диафрагму и простонал: — О-о-о! Клянусь богом, этот гусак был настоящий атлет. Но зато какие вина…

— Превосходно… — рассеянно согласился Аллейн.

Затем он прослушал лекцию доктора о семействе Мардиан и его лучших временах.

— Эти Мардианы, как на подбор, все были здоровые, что твои быки, и такие же твердолобые, — сказал он. — И крайне, крайне высокомерны! — Он поднял палец. — Вот этим все сказано.

Аллейн подумал, что лоб самого доктора Оттерли вряд ли настолько же тверд.

— Ну что, присоединимся к дамам? — предложил врач.

Леди Алиса расположилась в таком глубоком кресле, что от нее было скрыто все, кроме того, что происходило непосредственно перед ее глазами. По ее распоряжению Аллейн установил это чудовищное произведение эпохи королей Эдуардов в стратегическую позицию. Дульси положила старухе на колени небольшой газетный сверток. Аллейн с бьющимся сердцем разглядел, что оберточной бумагой служит номер «Таймса» за 1871 год.

— Пора уже поменять обертку, — сказала леди Алиса и дернула завязки на бечевке.

— Ей-богу, — сказал доктор Оттерли, махнув сигарой, — вы удостоились большой чести, инспектор. Ей-богу!

— Поди ж ты, большой чести… — сказала леди Алиса. — Держите. Пододвинь-ка стол, Дульси, а не то она распадется по кускам.

Доктор Оттерли придвинул стол, и Аллейн разложил на нем небольшую книгу, которую старуха сунула ему в руки. На самом деле это оказалась не книга, а что-то вроде общей тетради — изрядно потрепанной и старой. Кожаный переплет уже давно треснул. Открыв ее, Аллейн обнаружил, что это дневник-календарь некоего Амброуза Хилари Мардиана «из Мардиана окр. Йоуфорда», написанный в 1798 году.