Теперь же Линк окунулся в бездну опустошенности, пресыщенности и подозрительности.

Только сейчас советник осознал, что момент, которого он так долго ждал, безнадежно упущен. Коун хотел стать арком с помощью силы. Увы, аланец просчитался. Приближенные правителя развратили Яроха, сделали жалким старым гомосексуалистом. Все мысли некогда могущественного владыки заполнила похоть. Подобный человек уже не мог управлять захваченной страной.

Значит, это делает свита, прикрываясь личиной арка. Ярох стал обыкновенным пугалом, которым стращали народ.

И если сместить отупевшего болвана сравнительно легко, то уничтожить скрывающихся в тени реальных вождей практически невозможно. Власть между ними давно поделена и за свой кусок они перегрызут глотку любому.

Одно плохо — такие государства долго не живут. Если не появится новый сильный лидер, страна разделиться на враждующие кланы и падет под ударами захватчиков. Таковы законы истории! Линк знал их превосходно. К сожалению, он в переделе власти не участвует.

В голове мелькнула крамольная мысль — отдать приказ армии атаковать колонну и тем самым совершить переворот. Вопрос только в том, сколько солдат его поддержит. Две сотни, три, четыре? Тысяча? Рисковать аланец не хотел.

Ярох медленно повернул голову, внимательно взглянул на советника и хриплым голосом проговорил:

— Хорошо выглядишь, Линк.

— Я нахожусь в постоянном движении, — ответил Коун. — Разведка, смотр войск, стычки с противником. Жизнь бьет ключом.

— Завидую тебе, — искренне вымолвил правитель.

— А что мешает Великому арку сменить носилки на меч и копье? — с легкой иронией спросил аланец.

Ярох не успел еще ответить, как из-за спин телохранителей выскочил худощавый невысокий мужчина лет сорока. Крючковатый нос, впалые щеки, скользкий, бегающий взгляд — противнейшая личность!

Несмотря на свою неказистую внешность, одет этот человек был превосходно — в белую рубаху из тончайшего материала, легкие голубого цвета штаны и сандалии из мягкого синтетического материала. Все из древних складов Тасконы, а потому стоит очень дорого.

Линк знал коротышку. Нок Злаун — придворный лекарь. При упоминании его имени в принадлежащих арку городах женщины падали в обморок, а дети начинали плакать.

За невзрачной наружностью оливийца скрывался жестокий убийца и садист. При проведении своих опытов Злаун уничтожил сотни людей. Его пытки отличались изуверской изощренностью и нечеловеческой изобретательностью. Он получал удовольствие, причиняя боль живым существам.

И хотя сам Коун чужих жизней тоже не жалел, со злодеяниями Нока аланец сравниться не мог. Тасконец по своей натуре был прирожденным палачом.

— Нашему господину вредно много двигаться, — бесцеремонно вставил подошедший лекарь. — У него слишком больное сердце.

От удивления аланец растерялся. Еще год назад за подобную наглость арк отрубал головы подданным.

Но в нравах двора видно изменилось многое, Вместо гнева Коун услышал жалостливую тираду:

— И так каждый день, Линк! «Это нельзя, туда не ходи, громко не кричи»… Всюду ограничения. Что же девать? Старость добралась и до меня.

Советник смотрел на Яроха и поражался произошедшим с ним переменам. Вместо железной воли — податливость и мягкость, вместо властолюбия — безразличие и апатия, вместо энергичности — лень и похоть. А ведь тасконцу едва перевалило за пятьдесят!

— Очень сожалею, — наконец сказал Линк. — Но стоило ли тогда отправляться в такой длинный путь? Пыль, жара, тряска — все это не улучшает самочувствия.

Арк искоса взглянул на аланца. В его глазах мелькнуло подозрение. В какой-то момент Коун увидел прежнего Яроха, хитрого и коварного. Но это длилось лишь мгновение. Пелена вновь окутала сознание оливийца.

— Я был вынужден решиться на подобный шаг, — произнес правитель. — Мои приближенные докладывают, что ты проявляешь поразительную медлительность. Обладая столь огромной армией, давно пора покончить со Свободными городами. Жалкие людишки совершенно обнаглели. Их следует жестоко наказать. Центральная Оливия должна принадлежать только мне!

В конце своей речи арк повысил голос, но выглядело это как фарс. Власть над страной его уж мало интересовала.

Между тем к носилкам подошла группа высокопоставленных сановников из свиты. Из шести человек аланец знал лишь двоих.

Темноволосый мужчина с мясистым носом и шрамом на левой щеке являлся верховным судьей. Три года назад Ярох решил ввести такую должность, чтобы придать своей империи вид цивилизованного государства.

Фолон — так звали новоявленного судью — развернул кипучую деятельность. Он взял на службу преданных ему людей. Словно паук, судья опутал города сетью доносчиков и шпионов.

Приговор, как правило, принимался только один — смерть. Все имущество преступника конфисковалось в пользу арка.